Юбилейные даты в истории кубанской прессы связаны не только с названиями ведущих периодических изданий и именами мастеров пера, но и с теми, кто посвятил свою жизнь изучению этих имен и изданий. В апреле исполняется сто пятьдесят лет со дня рождения Бориса Митрофановича Городецкого, выдающегося историка местной повременной печати и настоящего подвижника библиографического описания литературы не только Кубанской области и Черноморской губернии, но и всего Северного Кавказа.
Семья Городецкого
Родился будущий летописец кубанской журналистики пятого апреля 1874 года в Санкт-Петербурге в семье действительного статского советника, увлекавшегося историей, археологией и этнографией. Отец Бориса Митрофановича часто публиковался на страницах таких солидных изданий, как «Русская старина», «Всемирная иллюстрация» и «Исторический вестник», а также сотрудничал с известным российским библиографом Семеном Афанасьевичем Венгеровым в «Критико-биографическом словаре русских писателей русских писателей и ученых».
Совпадение, случайность или нет, но судьба свела с Венгеровым и самого Бориса Митрофановича. Окончив Санкт-Петербургский университет, где «обучался одновременно на двух факультетах: юридическом и историко-филологическом, параллельно являясь вольнослушателем Археологического института», он включился в работу над трехтомным проектом Венгерова «Русские книги».
Спустя много лет Городецкий с теплотой вспоминал своего учителя: «Понять, какой это гигантский труд, может только тот, кому, как пишущему эти строки, удалось побывать в своеобразной лаборатории проф. С. А. Венгерова, впоследствии названной картотекой, и увидать сотни коробок и коробочек, наполненных листками всевозможных цветов, на которые занесены заглавия всех, даже самых ничтожных, книжонок и брошюр (о больших сочинениях и говорить нечего). Увидав эти комнаты, снизу и доверху заставленные такими коробками, взглянув на сотню тысяч карточек, испещренных поправками, заметками, ссылками, проверками; наблюдая, как составитель каталога глазами, утомленными после бессонных ночей, проведенных над этою работою, щепетильно сверял: верно ли занесено заглавие, формат, число страниц, имя автора, не ускользнула ли от его внимания какая-нибудь мелочь,— увидав всё это, вы невольно приходили к заключению, что нужна большая, безграничная любовь к книгам, чтобы приняться за подобный труд».
Кубановедение Городецкого
В Екатеринодар Городецкий перебрался в 1904 году. У него только что родился сын, а предложенная должность «непременного действительного члена Кавказского отделения Крестьянского поземельного банка» давала неплохой доход и возможность заниматься научно-просветительской деятельностью. Он быстро влился в интеллектуальную среду города и был избран секретарем Кубанского общества народных университетов.
Вскоре его позвали редактором журнала этого общества, а, когда он вступил в 1909 году в члены ОЛИКО, он продолжил выпускать «Известия Общества любителей изучения Кубанской области». К тому времени Городецкий опубликовал несколько обстоятельных материалов о местной литературе и журналистике, первым из которых стал «Обзор литературы о Северном Кавказе за 1906—1908 гг. Библиографические очерки».
В марте 1909 года появилась идея издавать собственный «ежемесячный иллюстрированный журнал истории, этнографии, общественно-экономической жизни Кавказского края и литературы, публицистики, науки и искусства» под названием «На Кавказе». Надеялись на добровольные пожертвования, но журнал продержался не очень долго — до марта 1910 года. Содержание было приличным. Много местного литературного материала. Был и столичный. Стихи младшего брата — популярного поэта-акмеиста Сергея Городецкого.
Всё испортил финансовый вопрос: «Журнал „На Кавказе” был беспартийным и стремился всегда вполне правдиво и беспристрастно освещать все местные вопросы. Столицам это, вероятно, нравилось, большинству местных подписчиков тоже. Но находились лица и организации, которые хотели видеть этот орган печати непременно в лоне единомышленников, и, когда материальные средства редакции были на исходе, что, конечно, ясно было и для читателей, ибо редакция никогда не делала тайны от них об условиях существования журнала, они явились во всеоружии в редакцию с предложением довольно большой суммы денег на продолжение издания, при условии изменения его направления».
А еще был журнальный проект под названием «Кубанская школа», совпавший по времени выхода с началом Первой мировой войны. Война войной, но проблемы развития народного образования никто не отменял: «Мы хотели бы привлечь внимание не только учителей и немногих сравнительно с массой населения деятелей народного просвещения, но и рядового обывателя, заинтересовать его вопросами местного учительства, заставить его проникнуться сознанием, что местная школа — это его непосредственное личное, кровное дело, в котором он заинтересован на каждом шагу своей повседневной обывательской жизни».
Красной нитью в журнале в период редакторства Городецкого проходила тема изучения родного края. В редакции искали подходящее название. Родиноведение, отчизноведение, кубановедение. Итог — цикл статей Городецкого «Отечествоведение и учителя» и «Очерки кубановедения».
В 1915 году — новый, на этот раз газетный проект Городецкого. «Кубанская мысль», газета политическая, общественно-экономическая и литературная. Прославившаяся тем, что в ней появилась одна из первых в России рецензий на стихи Сергея Есенина — «Поэты из народа».
«Ночь» Городецкого
Две революции 1917 года и разразившаяся на следующий год Гражданская война смешали планы большинства граждан бывшей Российской империи. Власть в Екатеринодаре чередовалась с калейдоскопической быстротой. На смену Кубанской народной республики, в правительстве которой Городецкий успел побывать заведующим земельным отделом, пришла Кубанская советская республика, а затем и Кубано-Черноморская.
Отношение к прессе изменилось кардинальным образом: «Для того чтобы читатель знал, как расправляются советские власти с неугодной ей печатью, достаточно будет сказать здесь о печальной судьбе меньшевистской „Искры”, потухшей на 1-м номере.
Большевистский комиссар Павлюков, прорвавшись в помещение типографии, где печаталась „Искра”, и рассыпав набор, угрожал редактору и группе сотрудников немедленным расстрелом. К счастью, редактора в это время не было ни в типографии, ни в редакции.
Всё же он дал „честное слово большевика” расстрелять „мерзавца Тимакова” (ответственного редактора газеты).
А охота на Красной за читателями „Искры”? Достаточно было иметь в руках эту газету, свободно с утра продававшуюся в городе, чтобы быть отведенным во дворец на предмет „исповеди”. Таково положение печати в „социалистическом отечестве”».
Это — цитата из четвертого номера рукописной газеты «Ночь» с анонсом: «Беспартийная рукописная газета. Издается в городе Екатеринодаре Кубанской области в темную ночь русской общественности, в мрачные черные дни большевистского владычества. Выходит — периодически по мере возможности и в крайне ограниченном количестве экземпляров. С переменой власти и возвращением в Екатеринодар законного Кубанского Краевого правительства все номера газеты будут восстановлены на печатном станке.
Читая, не задерживайте газету. Переписывайте, храните отдельно. Затем распространяйте в массах! Чем ночь темней, тем ярче звезды!»
Власть Кубанского Краевого правительства вернулась вместе с войсками Добровольческой армии в августе 1918 года, а на следующий год в статье Городецкого «Литература о Кубанском крае в 1918 году. Библиографический набросок» можно было прочитать: «В период такой темной ночи русской общественности, в черные дни большевистского владычества на Кубани в Екатеринодаре появилась нелегальная беспартийная рукописная газета под названием „Ночь”. Первый номер ее вышел 1 мая (старый стиль), последний — (4) 25 мая. Издание это состоялось очень талантливо и, конечно, должно быть отмечено на страницах истории русской журналистики».
Об этой статье, равно как и о газете «Ночь», в годы советской власти Борис Митрофанович предпочитал не упоминать даже в своем фундаментальном справочнике «Периодика Кубано-Черноморского края, 1863—1925», вышедшем в Краснодаре в 1927 году.
Дело в том, что одним из создателей рукописной газеты «Ночь» и автором статьи был сам Городецкий, скрывавшийся под псевдонимом Зетъ.
В 1929 году Борис Митрофанович покинул Кубань — его ждала Махачкала и работа в Институте дагестанской культуры.
