Самое удивительное, что писать Наталья стала всего лишь три года назад, а учитывая, что поэт, позвольте мне не использовать слово поэтесса в данном случае, несколько лет назад перешла 45-летний рубеж, то, согласитесь, случай неординарный. Правда, Наталья филолог по образованию и отлично знает цену художественному слову, цену хорошей литературе, и ее взыскательность, прежде всего к себе, не позволяет ронять ту внутреннюю духовную планку, по которой ею и мерится мир. Был случай, когда она просто отказалась выступать на одном вечере с человеком, по ее понятию, даже не графоманом, а банальным проходимцем. Для нее поэзия – это прежде всего высота, которую надо покорять и которая никогда не сдастся.
Стихи Натальи Возжаевой отчасти возникают из снов. Но сны те тревожные и пропитаны невероятной болью и грустью. Наталья до Новороссийска, где сейчас ее дом, жила в Грозном и из-за войны была вынуждена покинуть свою малую родину.
Мне снится берег иногда,
Глубокий след коровий,
И Сунжи мутная вода,
Шиповник цвета крови…
Пресветлый сон стекает в бред,
Где красное на белом,
Чужие люди во дворе
Снимают «изабеллу».
И дом не наш, и сад не наш,
Где дедовская вишня.
«Ты плакала, проснись, Наташ», –
Тихонько говоришь мне.
Боль по малой родине, боль от предательства, утрат, ненависть к войне не утихает с годами.
У войны лицо моей собаки.
Нет, не морда. Именно лицо…
Помнишь знойный зуд мушиных сонмищ?
Помнишь трупов бурые кули?
Ты же ни черта потом не вспомнишь,
Кроме пса, сидящего в пыли…
Жить, конечно, можно, только нечем.
Бог да совесть – тот еще балласт.
Ты поймешь, что мир бесчеловечен,
Предавая тех, кто не предаст.
Это страдание особенно чувствуется в стихотворении «Подвешены и…», написанное после прочтения «Валаамской тетради» Евгения Кузнецова, рассказа о победителях-изгоях, произведения страшного в своей правде.
У безногих да безруких
Голова обрубку в дар.
Нас таких, как я, обрубков
Называли «самовар»…
Всё. Иди. Глухое дело –
Пересчитывать гробы.
Тут корзины, как омелы.
Кто подвешен, тот забыт.
Так уж повелось, что настоящий поэт чужую боль пропускает через себя, как свою, и в его стихах переплетается низкое с высоким, как в стихотворении «Бегущая по волнам»:
В продуктовом – продавщица Надя.
(С потолка ловушки липких лент)
Гузка рта в малиновой помаде,
Надо лбом колючий перманент…
Утром снова в будни магазина.
Свет в оправе деревянных рам.
По ночам читает Надя Грина
И во сне сбегает по волнам.
Вообще, когда соприкасаешься с поэзией Натальи Возжаевой, то ощущение грустной радости и светлой печали тебя не покидает. Ее поэзия лишена пафоса, он тиха и нежна.
Время – золотой топорик –
Тюк да тюк да по стволу.
Смерть – обыденность, не горе.
Кустарю по ремеслу.
Ахнешь кроной на валежник –
Только птицы прыснут ввысь.
Свистнет тоненько и нежно
Суслик, дернет ухом рысь…
Конечно, истинный поэт без «шестого чувства», без особого поэтического «зрения» вряд ли сможет уловить то удивительное дыхание мира и тот скользящий горизонт, за которым скрыто еще не ведомое.
Так пахнут сосны тонко, горячо,
Как шея женщины над ямочкой ключичной,
И солнце липнет к телу, как горчичник,
Врачуя душу. И печет, печет.
Бледнеет горизонта тонкий шов.
Ты, вечером глотнув мускатной крови,
Почувствуешь, что оказался вровень
Со звездным опрокинутым ковшом…
Или такие строки:
В той палитре черной краски нет.
Есть все оттенки надпланетных радуг.
Ты собирал их много весен кряду…
Миры и краски Натальи – это солнце вперемешку с июльским дождем – «благодатным» и «озорным», «размашистым и хлестким».
Да, ее поэзия интимная и очень личная, но круг тем и вопросов, которые она задает себе, касаются и нас всех.
Вселенная, поднаторев на клонах,
Не сильно парится, лепя твои черты.
Горбатым деревцом цепляешься за склоны
И думаешь, что землю держишь ты.
Забудь, что спето, что испито –
Все обернется временной золой.
А время – что? А время – просто сито.
Оставит нужное, ненужное – долой…
У Натальи острое чувство даже не времени, а мира как чего-то, с одной стороны, очень зыбкого, а с другой – постоянного и согревающего, вроде стакана горячего чая с лимоном. И еще ее стихи чувственны и, как ни странно, самоироничны. Это редкие качества, но качества очень точно распределяющее интонационные акценты и не дающие уходить в ложную сентиментальную прострацию.
Сама поэт с поразительной сдержанностью в оценке себя и своего таланта признается:
Бесценный ряд зачитанных томов!
Я тонкокорой книжицей примкну к вам.
…
Но я еще не слово. Только буква.
Но Блок сказал: «Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен». Этим и отличается поэтическое слово Натальи Возжаевой.
Кстати, приехав в Новороссийск, Наталья попыталась связаться с городским поэтическим сообществом, что, на мой взгляд, логично. Но местные пииты даже разговаривать с ней не стали, видимо решив, что не их полета она птица, не того калибра и не той красоты. Согласитесь, странное поведение… К примеру, поэтов, живущих на Кубани, больших поэтов, я знаю, один из таких – Николай Зиновьев. А вот великих мастеров поэтического слова из Новороссийска что-то не припомню. Возможно, и на самом деле Наталья Возжаева не того масштаба птица. О ней уже пишут солидные журналы и авторы, вкусу которых можно доверять. И уже по первому поэтическому сборнику можно смело сказать, что в России родился интересный поэт.
