Часто невольными участниками событий становятся люди, к «неотложке» не имеющие никакого отношения, но способные серьезно повлиять на ее работу.
В большинстве случаев они даже не подозревают, насколько сильно от них зависит тот или иной исход событий. Водители «скорой» говорят, что иногда складывается впечатление, будто они управляют машинами-невидимками.
Это звучит странно. Кажется, как можно не заметить машину с ревущими спецсигналами и не пропустить ее на дороге? Легко. Достаточно не подумать о том, что спешащие куда-то врачи едут спасать жизни. Об этом — невыдуманные истории в репликах сотрудников «скорой» Краснодара.
Виталий Сердюков работает водителем скорой помощи пять лет. Считает, что на нем лежит двойная ответственность: если медик заботится о пациенте, то водитель отвечает за жизни и больного, и врачей.
— «Внимание, водители и пешеходы! Пропускаем скорую помощь!» — эти слова мне приходится говорить по нескольку раз за смену. Люди по-разному себя ведут, когда видят машину «скорой». Мигалки-то у нас на крыше стоят. Водители слышат звук, но не видят, где машина и какая. Поэтому сначала надо убедиться, что именно тебя пропускают, и только потом выезжать на перекресток.
Медики оказали помощь и сказали, что надо быстро доехать в больницу. И вот когда мы попали в клинику, когда привезли человека живым… знаете, я чувствую какую-то гордость. Вот, помог людям, помог этому человеку.
Недавно мы везли пожилую женщину. У нее — все признаки инсульта. Доехать до больницы нужно было в так называемый «золотой час», когда последствия обратимы. Но водитель одной из машин упорно не хотел пропускать «скорую», хотя у него были все возможности для маневра. Я вот думаю сейчас… Мы ехали, торопились помочь, а может, это была его мать — об этом он не задумывался? Едет машина со спецсигналом, неужели так трудно ее пропустить? Ведь не просто так мигалки включаем, мы везем больного, спасаем жизнь.
…Это было утро Девятого мая, дороги в центре Краснодара перекрыли из-за парада. А в машине у нас рожала женщина. Роды были трудными, врачи могли потерять и мать, и малыша. Я знал, что все перекрыто, но мне нельзя останавливаться, нужно было доставить в экстренном порядке. Я ехал с мигалкой и кричал по рации, просил пропустить. И гаишники, значит, отъезжают, военная техника останавливается полностью — все стоят и ждут, когда пролечу я. Тут открывается окошко, мой фельдшер говорит: «Я понимаю, быстро едем, но мы не можем полететь еще быстрее?» В общем, успели в роддом. Я потом узнал: родилась девочка, назвали Викторией. Это и правда была победа!
Римма Кочкина проработала на «скорой» врачом тридцать три года:
— Однажды поступил вызов. Пятилетний мальчик сильно ударился головой. Малыша срочно повезли в больницу. Водитель нашей «скорой» не пропустил машину, которая пересекла сплошную линию и пыталась перестроиться в его ряд. Мужчина, видимо, обиделся. Он обогнал нас и резко перед нами притормозил. Нашему водителю тоже пришлось нажать на тормоз. И так три раза. Он обгонял нас и снова резко тормозил. Мешал нам ехать. Ребеночек этот бедный… Я его уже придерживала, чтоб он второй раз лбом не стукнулся, а он с разбитой головой на каталке лежит. А я думаю: а если б это был его ребенок, водителя этого? Как бы тогда он себя повел?
Александр Обыденнов, врач с восьмилетним стажем работы на «скорой»:
— У мужчины случился инфаркт, мы его везли в больницу, по дороге сердце два раза останавливалось. В Краснодаре — час пик, дороги забиты машинами. Знаете, в тот раз просто повезло. Нас пропускали все. И я могу сказать честно: человека мы довезли живым не только благодаря нашим усилиям и мастерству водителя. Все, кто ехали рядом с нами по той дороге, спасли его. Мы просто сделали это вместе, подарили человеку еще один шанс.
Игорь Гладкий, водитель скорой помощи:
— Наша бригада спешила на вызов. Беременная, 38 недель, боли в животе. Со станции «скорой» доехали быстро, но добраться до многоэтажки непросто — двор заставлен машинами. Включаю аварийную сигнализацию, а врачи идут к дому пешком. Наша машина перекрыла въезд во двор, но тут же возникли недовольные — просят отъехать. Объясняю, что, возможно, женщину будут нести на носилках, но никто не слушает. Сигналят, угрожают и требуют немедленно убрать машину.
Вспоминаю еще один похожий случай. Мой коллега как-то привез врачей в такой дворик. Стоял, ждал, когда они придут. Тут подбегает один из водителей легковушки, начинает чуть ли не с кулаками на него кидаться, мол, убери свою машину! Тот просит подождать несколько минут, пока не принесут пациента. А «скорую» вызвали маленькому ребенку. В общем, когда врачи вышли с малышом на носилках, оказалось, что это сын того водителя, который требовал убрать с дороги спецтранспорт. Вот так бывает.
Сергей Бригинский четырнадцать лет работает фельдшером. За это время, по его словам, понял, что «скорая» у него в крови.
— Была и такая история, когда нашей машине просто заблокировали проезд, правда, в той ситуации не просто так. Из встречного потока из машины выбегает мужчина, просто становится перед бригадой: «Стойте, стойте, помогите, ребенок умирает!» Мальчик маленький катался на скутере, наехал на бордюр и упал, ударился головой. Родители везли его в больницу на своей машине, но по дороге ему стало плохо, он потерял сознание, перестал дышать. Они увидели нашу бригаду и повели себя нестандартно, а как по-другому?
…Иногда переживаешь только об одном: вовремя приехать и вовремя привезти. Мы в «скорой» знаем цену каждой минуте, когда речь идет о спасении чьей-то жизни. Например, пять минут — это много или мало? Не знаю. Знаю только, что через пять минут после остановки сердца наступает смерть мозга.
