«Доводы защитника суд счел убедительными» — именно такую стандартную формулировку используют при оглашении решения суда, когда адвокату удается отстоять интересы доверителя, развернуть процесс в свою сторону, добиться такого приговора, который будет самым благоприятным для его доверителя. Когда правовая позиция и аргументы такого качества, что не учесть их невозможно, когда именно эти доводы ложатся в основу приговора. Самые приятные, самые весомые слова для адвоката.
— Вот когда я при оглашении решения суда слышу фразу «Доводы защитника суд счел убедительными», причем неважно, в какой интерпретации, я понимаю, что отлично сделал свою работу,— говорит о своей работе адвокат Михаил Трущенко.
— И часто доводилось слышать такую фразу?
— Доводилось! Не скажу, что в ста процентах случаев. Были, конечно, как у любого адвоката, процессы, когда все аргументы уходят как в песок, не воспринимаются судом. Но большинство процессов, в которых я работаю, все-таки результативные.
Адвокат Михаил Трущенко предпочитает работать в области уголовного права.
— Я и представить не мог, что когда-нибудь стану адвокатом,— рассказывает он о своем переходе из правоохранительных органов в адвокатуру. — До определенного времени я вообще не интересовался этой областью юриспруденции. Я из юридической династии. Можно сказать, потомственный следователь. Будучи еще ребенком, сделал для себя выбор в сторону правоохранительных органов: перед глазами был пример деда, который много лет отдал службе в органах предварительного следствия. И я тогда мечтал работать как дедушка — именно следователем. Кстати, я его полный тезка: Михаил Александрович Трущенко — младший. И так же, как он, был старшим следователем. После школы поступил в высшее учебное заведение — Академию права и управления, по окончании вуза в 2010 году получил диплом, поступил в аспирантуру, писал кандидатскую диссертацию по специальности 12.00.08 «Уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право». Правда, не защитился: в определенный момент, когда уже было написано два раздела, понял, что у меня не та тема, которую хочу защищать. В тот момент, наверное, повлияло еще то, что мне это стало неинтересно, я больше хотел практической работы, что называется на земле. Отслужил срочную службу в армии — в спецназе — и пошел работать. Сначала устроился юрисконсультом на предприятии, потом — в полицию, в дознание, проработав два года, перешел в следственный отдел. В 2018 году у нас было очень сложное дело, и тогда я впервые увидел, как в процессе работает адвокат, это был очень профессиональный человек. У нас реально сложилось состязательное взаимодействие. И сказать честно, меня восхитила эта профессия. Мне понравилась его работа, меня она заинтересовала. Вот где реально, когда я был следователем, я увидел настоящую юридическую помощь адвоката своему подзащитному. И он был независим в своих решениях и выборе стратегии. Более независим, чем я, который работал в системе, и в этой системе есть свои законные правила. Пространство мысли и инициатива — всё это было в арсенале адвоката. И я обратил внимание на эту деятельность. Первое, что меня привлекло,— это именно процессуальные возможности. Второе — я видел широчайшее поле для профессиональной реализации. Я принял решение получить адвокатский статус и работать именно в этом направлении. Знаете, для человека, который носит погоны, а также является потомственным сотрудником полиции, это был как шаг в открытый космос. В 2020 году сдал экзамен и получил статус адвоката.
— Вы помните свое первое дело?
— Да, это был спор по определению порядка пользования совместным имуществом. По-настоящему интересные дела появились позже, когда уже появились рекомендации. А на первом этапе я просто арендовал кабинет и в постоянном режиме находился на рабочем месте. Любой нуждающийся в моей помощи мог найти меня на рабочем месте. Люди стали заходить. Уже через два месяца у меня было несколько соглашений о полном сопровождении. Я и сейчас сторонник строгой дисциплины в профессиональных взаимоотношениях. Объективно дисциплина стимулирует к порядку в действиях и упорядоченности мысли. Сказалась моя служба в армии и правоохранительных органах: когда носишь погоны, это очень дисциплинирует. Это мне сейчас во многом помогает и во взаимоотношениях с доверителями, и в работе в целом. Нет излишней суеты, есть четкий план действий.
— Есть профессиональные предпочтения в выборе дел?
— У меня немало выигранных гражданских дел, но специализируюсь я все-таки на уголовных делах: это мне более интересно — именно в таких процессах в большей степени востребован мой предыдущий профессиональный опыт.
— А что сложнее? Уголовные или гражданские дела?
— Всё субъективно, у каждого адвоката свой подход. На мой взгляд, сложнее всего судиться с государственными органами, когда процессуальным оппонентом выступает система. Например, недавно у меня было дело, когда моя доверительница судилась с пенсионным фондом по факту неверно начисленной пенсии. Было очень непросто состязаться с системой, но нам удалось отстоять позицию доверителя, и он получил все положенные доначисления и все причитающиеся выплаты. Или другое дело: сотрудника полиции уволили с формулировкой «нарушение условий контракта». Удалось его восстановить через суд, решение суда устояло во всех инстанциях. Человек был восстановлен в должности и получил все положенные выплаты.
— По сути, получается, что любое дело — это борьба с системой, независимо от его состава...
— Не совсем так. Да, мы работаем внутри системы, с учетом ее правил, но, когда оппонентом в процессе выступает человек, все-таки для адвоката больше состязательности и больше процессуальных возможностей. У меня был процесс: в первой инстанции человеку вынесли обвинительный приговор — три года лишения свободы. Это притом, что у него на иждивении трое детей. Не судим, никогда не привлекался, раскаялся. Я в первой инстанции как адвокат не участвовал. Люди ко мне пришли за помощью, когда приговор был уже вынесен. Мы его обжаловали в апелляционной инстанции как необоснованно строгий. Моему подзащитному изменили реальный срок наказания на условный. Это был успех. Кстати, это было одно из первых дел в моей адвокатской практике, и меня, конечно, это сильно вдохновило на дальнейшую работу. Вот в такие минуты чувствуешь вкус и пользу профессии адвоката. Хотя, конечно, бывали и такие дни: в первой половине дня выигрываешь гражданское дело, за работу в котором достойно заплатили, а во второй половине дня едешь защищать человека по уголовному делу, по которому написал множество ходатайств, жалоб, а они полностью проигнорированы судом.
— Михаил, как выбрать адвоката? Я сейчас не говорю о рекомендациях. Здорово, когда у человека есть свой адвокат. Но это пока чаще исключение, чем правило. Нередко все-таки люди оказываются в ситуации, когда решение надо принимать быстро и в стрессе, когда помощь необходима уже сейчас. Как определиться, кто именно нужен в данной ситуации?
— Технически контактные данные любого адвоката можно получить в адвокатской палате. Неплохо было бы перед обращением к адвокату понимать, в какой сфере права тот специализируется. Дальше — личная встреча и беседа. Вот в этой ситуации ключевым будет доверие. Взаимное. Шаблонно? Но я другого акцента не могу поставить.
— Есть дела, от которых вы отказываетесь?
— Есть. Дела, связанные с половой неприкосновенностью детей. Есть только одно обстоятельство, когда я могу работать в таком процессе: когда из материалов дела я вижу, что мой подзащитный невиновен.
— Михаил, в каких процессах вам нравится работать?
— Мне как адвокату гораздо легче работать, когда человек — я сейчас в первую очередь о подзащитном — настроен на взаимодействие со мной. Когда мой подзащитный понимает, что нам надо действовать командой. Хуже нет, когда доверитель начинает метаться на середине пути. Я стараюсь доверять своей интуиции и не заключать соглашений с такими людьми. Но когда адвокат с доверителем выступают единым фронтом, результаты совсем другие. У меня был доверитель, которого пытались заключить под стражу и содержать в условиях СИЗО, проще говоря, арестовать на основании административного дела, обстоятельства которого еще не доказаны в рамках уголовного дела. Мой подзащитный занял четкую позицию: вину не признаю. Чем его только не стращали. Он твердо стоял на своей позиции. Я в суде привел массу доводов о том, что его арест будет нарушением юридических норм и прав подзащитного. И суд прислушался, принял решение оставить его на свободе до окончания следствия и вынесения приговора в рамках уголовного дела. В этом смысле я профессионально был более свободен в выборе средств и способов защиты, это дало мне возможность выработать тактику защиты и отстоять позицию доверителя. Были и другие обстоятельства: я пришел в качестве адвоката на допрос с женщиной, которую вызывали как свидетеля. И в какой-то момент следователь произносит примерно такую фразу: «Все, кто пришли с адвокатами, уже в СИЗО, помещены под стражу». С моей доверительницей истерика, она совершенно теряет самообладание и не отдает себе отчета в происходящем, она меня не слышит. И здесь уже мне пришлось работать не как адвокату, а больше как психологу. Я сказал: «Прошу прервать следственные действия» — и настоял на медицинской помощи. Моя доверительница даже боялась сказать, что ей нужна медицинская помощь, что у нее давление зашкаливает... Вот такие истории. Адвокат и доверитель и есть команда.
Есть такое правило: дорогу осилит идущий. Я сам придерживаюсь его и своим доверителям предлагаю действовать так же. Нельзя получить результат, если в определенном правовом направлении ничего не делать. Ну а если люди действуют командой — в данном случае я имею в виду доверителя и адвоката, вы становитесь вдвое сильнее. Мне очень и в жизни, и в профессии помогает такое правило: нельзя сомневаться, главное препятствие на пути к цели — твои сомнения.
