И не когда-либо, а именно в этот удивительный год. Мне лично жаль, что в моем любимом городе не будет ни Театральной площади, ни Театральной улицы и даже, на худой конец, закоулка или тупика. Вернее, тупик есть, и находится он по-прежнему в Краснодарском академическом театре драмы, хотя директор театра Ирина Репина искренне и без устали рассказывает о потрясающих успехах вверенного ей заведения, что именно при ней краевые драматические подмостки переживают эпоху возрождения и расцвета. И что всё, к чему бы она ни прикоснулась, сразу начинает буквально преображаться и благоухать.
На самом деле художественный и этический уровень кубанской драмы сегодня не выдерживает никакой критики: актеры на сцену зачастую выходят, так сказать, не совсем в рабочей форме, срывают сдачу спектаклей, более того, актрисы на поклонах теперь могут позволить себе отчитывать публику за неправильное поведение. Да, в театре наконец-то появился главный режиссер. Но Константин Демидов является больше декоративной фигурой, так как реальной власти у него нет и что-то решить на свое усмотрение он просто не имеет возможности. Это видят все и, я думаю, понимает он сам.
Самопрезентация
А на днях состоялась еще и презентация Константина Николаевича как режиссера, хотя две его работы имеются в репертуаре нашего Молодежного театра: «Событие» Владимира Набокова и «Гедда Габлер» Генрика Ибсена. Однако, учитывая, что в «Молодежке» пространство камерное да и уровень труппы посерьезнее, спектакли получились иного качества.
Зайдя со «Слуги двух господ» Карло Гольдони, или, как звучит в прозаическом переводе А. Дживелегова, «Слуги двух хозяев», Демидов обнажил себя сразу и без остатка. Взявшись за ситуационную комедию, комедию положений, которая требует от режиссера виртуозной техники, легкости, придумок и просто юмора, главный режиссер удивительным образом не продемонстрировал нам этих качеств и умений. Попытавшись скомбинировать комедию дель арте с театром переживаний, постановщик явно перемудрил и, как и следовало, сам себя ввел в заблуждение. Ну, простите, невозможно крестины соединить с поминками, а похороны — со свадьбой. Стараясь работать в гротеске (Арсений Фогелев и Алексей Мосолов в образе Труффальдино, Сергей Калинский — Панталоне), что переходило в банальное ерничанье, и тут же разыгрывая душераздирающую драму, которую статно, страстно и добросовестно изображал Михаил Дубовский в роли Флориндо, режиссер просто-напросто, уйдя от площадного театра, театра масок, так и не добрался до Станиславского.
Комедия положений превращалась местами в КВН, танцы, похожие на скачки с конвульсиями, полностью лишены какого-либо рисунка. Периодически звучащая, а порой и ускоренная тарантелла стала звуковым довеском в канве спектакля, не придавая действу ни нужного хода, ни скорости. Кстати, после положенного пролога мы услышали фрагмент из оперы «Олимпиада» Антонио Вивальди, кажется, в исполнении Натальи Ковалек. Задав изначально ритм (а барочная музыка во многом зависит от правильно выбранного темпа и основана на плавном соединении форте и пиано), голос вокалистки вещал нам о небывалой красоте удивительной эпохи. Но оперно-барочный реверанс так и завис отдельным куском, впрочем, как и весь так называемый карнавально-танцевальный компонент.
Костюмы для монументов
Мизансцены в спектакле выстроены отчасти как в сериале и подогнаны друг под друга не очень логично. То на сцену выскакивали костюмированные группки, активно имитируя подобие маскарадного угара, то главный герой под очень странную музыку начинал недвусмысленно тереться о перила, то зачем-то двигали фонтан. Двухъярусная колоннада не прибавила спектаклю ни прелести, ни смысла. Да и световая партитура удивила, так как спектакль был освещен словно склеп — солнечной, лучезарной Италии, Венеции, мы так и не увидели. Разнокалиберный состав труппы — от, извините, профнепригодных принцев до настоящих профи, того же Сергея Калинского,— даже и не предполагал ансамбля, обязательного для этого легкого, игрового материала. Я уже не говорю о лацци, тех «шутках театра», без чего Гольдони немыслим.
Сцена обеда, наверное, самая смешная, когда Труффальдино обслуживает сразу двух своих господ и постоянно путает блюда, лишена и нужной экспрессии, и должного комизма, и полета. Главный герой в исполнении Арсения Фогелева больше походил не на взрослого ребенка и очаровательного плута, а на довольно-таки расхристанное, совершенно необаятельное существо, к тому же еще почему-то шепелявящее. Слуга Алексея Мосолова, надо признать, более пластичный, смешливый и менее вульгарный. Я бы его поставил в первый состав, так как он явно тоньше и менее увлечен собственной персоной. Но походка вприсядку персонажей выглядит так, словно все получили пищевое отравление.
Прибавляют вычурности, неестественности и костюмы Андрея Климова — невероятно тяжеловесные, совершенно неигровые, нетеатральные. В них и правда удобно лишь монументы и памятники изображать. Вообще, так усыпить Гольдони, сделать его столь неповоротливым и несмешным — это надо иметь особый талант. И еще немало удивило распределение ролей, совершенно непонятное и малообъяснимое. Почему не был использован потенциал труппы, ее полные возможности? Чем продиктована подобная опрометчивость?
В прошлом году на фестиваль «Кубань театральная» своего «Слугу двух господ» привозил Национальный театр Республики Адыгея имени И. С. Цея в постановке молодого режиссера Тимура Исупова. Несмотря на явную материальную скромность — кубанский спектакль рядом с республиканским выглядит просто разряженным в пух и прах, наши соседи смогли показать занимательный, подвижный, смешной спектакль. Там главным героем был Труффальдино, успевавший искрометно прислуживать двум хозяевам, при этом естественно попадая в самые нелепые и забавные ситуации. У нас же герой Гольдони доставался лишь за надобностью, порой пугая своей гопнической грацией в исполнении А. Фогелева. Зато на полном серьезе разыграли драму испепеляющей любви между Флориндо и Беатриче. Вот такая у нас вышла драматическая, психологическая, не очень смешная комедия положений!
