С Кубанским краем тесно связана судьба Антона Деникина — русского генерала и политика, одного из главных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны, на время «отменившего» власть Советов на Юге России.
Судьба генерала Деникина
Выходец из семьи крепостных, Антон Иванович Деникин родился 4 (16) декабря 1872 году в Варшавской губернии. До генеральского звания впоследствии юноша сумел дослужиться благодаря исключительно собственным талантам.
В годы Первой мировой войны Антон Деникин командовал 4-й стрелковой дивизией, получившей прозвище «железной», а во время Гражданской (с 1918 по 1920 год) становится главнокомандующим вооруженных сил Юга России.
В апреле 1920 года, сложив с себя полномочия командующего Добровольческой армией, Деникин выехал с семьей в Константинополь, затем в Англию. Он жил в Бельгии и Венгрии, а с 1926-го поселился в Париже. В эмиграции Деникиным написан пятитомный труд «Очерки русской смуты» — одно из лучших и самых объективных сочинений по истории Гражданской войны. Известно, что советские власти предприняли несколько безуспешных попыток убийства и похищения экс-главнокомандующего Деникина.
После начала Великой Отечественной войны эмигрант Деникин публично высказывал надежду, что Красная армия, разгромив Германию, свергнет и коммунистическую власть. В ноябре 1945 года Деникин переехал в США — в Мичиган, где скончался от сердечного приступа 7 августа 1947 года.
В 2005 году останки генерала Деникина были перенесены из Америки на кладбище Донского монастыря в Москве.
Хроники Ледяного похода
Решение о военной экспедиции на Кубань командованием Добровольческой армии было принято в надежде поднять антисоветское восстание кубанского казачества и народов Северного Кавказа.
Поход начался в феврале 1918 года. Оставив Ростов-на-Дону, отряды добровольцев переправились на левый берег Дона и остановились в станице Ольгинской. Армия в составе трех пехотных полков, двух батальонов, артиллерийского дивизиона и трех конных отрядов под командованием генерала от инфантерии Корнилова (после гибели которого войска возглавит Деникин) двинулась на юго-восток.
7 марта три тысячи «добровольцев» вступили на территорию Кубанской области. Измученным многочисленными боями отрядам пришлось сражаться и с погодой — совсем не характерной для слякотной кубанской весны.
Мокрый снег с дождем сменились резким похолоданием, в горах выпал глубокий снег, температура упала до 20 градусов ниже нуля. В воспоминаниях современников событий сохранились сведения, что раненые, лежавшие на телегах, к вечеру покрывались ледяной коркой, и их приходилось освобождать штыками. Ледяным этот поход назовет позже в своих «Очерках русской смуты» и сам генерал Деникин.
К началу апреля части Добровольческой армии начали наступление на Екатеринодар, который обороняла 20-тысячная группировка войск противника, имевшая сильную артиллерию со значительным количеством боеприпасов («добровольцы» испытывали их острый недостаток) и три бронепоезда.
Бои за Екатеринодар для добровольцев завершились безрезультатно. А накануне решительного штурма города, утром 13 апреля, во время артиллерийского обстрела командующий армией Корнилов был убит. Пост главнокомандующего принял генерал-лейтенант Деникин, который принял решение отступать на Дон.
Несмотря на мнение большинства историков, называющих Ледяной поход неудачей, его следует считать первым армейским маневром Добровольческой армии. Некоторые исследователи классифицируют этот связанный с огромными потерями марш как рождение Белого сопротивления на Юге России. По их мнению, 1-й Кубанский поход показал высокую боеспособность, организованность и дисциплину «добровольцев», дав им опыт ведения вооруженной борьбы в условиях Гражданской войны и возможность сохранить свои основные кадры.
Командующим Добровольческой армией был учрежден Знак отличия 1-го Кубанского похода. Выполненный в серебре, он представлял собой пересеченный мечом терновый венок. Этим знаком были награждены 3698 человек, в том числе 163 женщины.
Летняя кампания: 2-й Кубанский поход
В середине лета 1918 года армия Деникина, оправившись от неудачи и пополнившись пятью пехотными и восемью кавалерийскими полками, вновь повела наступление на юго-восток. Ей противостояла многочисленная Красная армия Северного Кавказа.
Нанеся тяжелые поражения красным в районе села Белая Глина (где только в плен попали около 5 тысяч человек) и в районе станции Тихорецкой (где была разгромлена 30-тысячная группировка противника), Добровольческая армия нанесла главный удар в направлении Екатеринодара.
Оборону города, по мнению историков, красным организовать так и не удалось. Их части выходили на позиции, но при виде белогвардейцев обращались в бегство. При этом настроения в Екатеринодаре были паническими. Начался массовый исход большевиков. Из города ушли 200 тысяч красноармейцев, коммунистов и беженцев, отмечает историк Д. В. Лехович в монографии «Белые против красных».
16 августа Добровольческая армия без боя вошла в Екатеринодар. Деникин, хотя его поезд пришел на вокзал в тот же день, дипломатично пропустил вперед кубанское правительство. Атаману Филимонову (бывшему атаманом Кубанского казачьего войска с 1917 по 1919 год и сложившего с себя полномочия из-за возникших разногласий с Деникиным) он сообщил, что тот должен быть полноправным главой казачества, независимым от шатаний Рады, что Добровольческая армия не будет вмешиваться во внутреннее управление Кубанью, но проекты кубанцев о создании самостоятельной армии он решительно отверг.
17 августа главнокомандующий Деникин торжественно въехал в город, встреченный Филимоновым и кубанским правительством, отмечает Лехович. А 31 августа в Екатеринодаре при нем было сформировано временное гражданское правительство — Особое совещание во главе с генералом от кавалерии А. М. Драгомировым с участием известных общественных деятелей России М. В. Родзянко, В. В. Шульгина, П. Б. Струве, Н. И. Астрова.
После Екатеринодара в ходе 10-дневного сражения «добровольцы» заняли Новороссийск, отрезав крупную группировку красных на Тамани. А в начале сентября 1918-го, несмотря на потерю четверти личного состава, за счет кубанского казачества численность Добровольческой армии возросла до 40 (по другим данным, 30-35) тысяч человек, а на ее вооружении имелось свыше 250 пулеметов и около 90 орудий.
Осенью в ходе упорных боев Добровольческая армия заняла практически всю территорию Северного Кавказа и вышла к границе с Грузией.
Был станицей — стал столицей
«Город когда-то был тихой станицей, но неожиданно стал он столицей» — эти строки, принадлежащие С. Я. Маршаку, точнее многих исторических фолиантов описывают ситуацию в Екатеринодаре, занятом Добровольческой армией Деникина.
Перемены, по мнению знаменитого литератора и свидетеля событий, начались еще в годы Первой мировой войны, когда центр кубанского казачества стали наводнять беженцы из районов военных действий и армяне из Османской империи. В 1917 году к ним добавились жители обеих российских столиц.
Л. Твельмейер, дочь изобретателя телевидения Бориса Розинга (который жил и работал в Екатеринодаре с 1918 по 1922 год), писала в книге «Мой отец и его окружение», что в то время «многие стали уезжать из Петрограда» и что в «сытном, дешевом и пока спокойном» Екатеринодаре, куда приехала ее семья, квартиру было найти практически невозможно, «столько понаехало народа, главным образом из Петрограда и Москвы».
Бегство интеллигенции в Екатеринодар особенно усилилось с рубежа лета-осени 1918 года, после того как шестимесячное советское правление закончилось и установилось своеобразное двоевластие — Кубанской рады и Деникина.
«Тихий провинциальный Екатеринодар превратился в столицу... Крупная буржуазия, дипломаты, чиновники, адвокаты, политики, шикарно одетые женщины наводняли улицы и днем и ночью... В ювелирных магазинах выставлялись редкие фамильные драгоценности, свезенные со всех концов России...» — отмечает современница событий З. Жемчужная в книге воспоминаний «Пути изгнания».
Столичный статус города («Екатеринодар — высокочиновный», «Екатеринодар был тогда нашим центром, нашей столицей. И вид у него был столичный») подтверждала гастролировавшая там Надежда Тэффи в своих «Воспоминаниях».
С завидным постоянством местные газеты (которых стало в несколько раз больше, чем ранее) сообщали о прибытии известных столичных беженцев. Неслучайно в городе почти одновременно возникли два политехнических института и консерватории. Их штат был укомплектован высококвалифицированными силами, среди которых преобладали петроградцы и москвичи.
В преддверии наступления 1919/20 учебного года в Екатеринодар переехала группа профессоров Тифлисского политехникума во главе с ректором С. А. Захаровым. В конце 1919 г. потенциал молодого вузовского центра усилился киевской и харьковской профессурой.
Интересно, что 8 февраля 1919 года в Екатеринодаре отмечалось столетие Петербургского университета. В состав президиума вошли управляющий ведомством юстиции Особого совещания В. Н. Челищев, старейший студент Петербургского университета Л. В. Барсов, почетный член университета графиня С. В. Панина, приват-доцент университета К. Н. Соколов.
На открытии торжества, как отметила вся местная пресса, с приветственным словом выступил главнокомандующий Антон Иванович Деникин. Он охарактеризовал день юбилея «как тризну по науке, по воспитателям и питомцам университета, погибшим в войне с Германией, в Гражданской войне и в борьбе за идеалы свободы».
В Екатеринодаре быстро множились казачьи и деникинские «всякие ведомства всяческих дел» бюрократические структуры, где широко использовались знания и опыт ученых, писал на страницах екатеринодарских газет Д-р Фрикен (псевдоним С. Я. Маршака).
Двоевластие Деникина и Кубанской рады продлилось в столице Кубанского края недолго, в отличие от статуса научной и культурной столицы Юга России, который Екатеринодар-Краснодар с гордостью носит и по сей день.
