Он не принес любимой учительнице букета розовых пионов, не получил из рук директора грамоту за успехи в учебе, не пошел с одноклассниками в кафе праздновать окончание школы... Болезнь, которая два года назад стала Диме Кирееву вечной спутницей, заставляет опасаться всего: солнца, пыльцы, летающей в воздухе, людей. Вместо этого — комната с бактерицидными лампами, медицинская маска и полный холодильник лекарств, растворов и таблеток. А еще выписка из истории болезни со страшными тремя словами — «острый лимфобластный лейкоз».
Этот диагноз, как приговор, прозвучал в семье Киреевых два года назад. На дворе стояло лето. Димка, ловко справившись со всеми экзаменами, закончил 9-й класс и готовился пуститься в круговорот долгожданных каникул. Но с состоянием здоровья мальчика стало происходить что-то странное. Постоянная кровь из носа, слабость, температура. Местные врачи поводов для паники не давали: мол, переходный возраст, гормоны, жара, наконец.
«8 августа, как раз на Димин день рождения, поехали в Краснодар, — вспоминает папа, Руслан Киреев. — Хотели ему подарок выбрать в музыкальном магазине, ну и по пути заехали в краевую больницу».
Подарка в тот день именинник не увидел. Заведующий отделением детской онкологии, осмотрев мальчика, сказал: «Мама за вещами, ребенок — срочное переливание крови». На тот момент 96% кровяных клеток в организме мальчика были поражены раком, а селезенка занимала практически всю брюшную полость. Еще чуть-чуть, и Киреевы могли просто лишиться старшего сына.
После краснодарской больницы были 7 месяцев лечения в Москве. Диму направили в Центр детской гематологии и онкологии им. Дмитрия Рогачева. Это время Киреевы вспоминают и с теплом, и с болью. Говорят, что в центре для детей, больных раком, созданы хорошие условия. Лечатся ребята, не отрываясь от учебного процесса. Даже если пациент чувствует слабость, например, после химиотерапии, преподаватель сам придет к нему в палату. Есть в центре и музыкальная школа. Для Димы это стало особой удачей, ведь мальчик увлекается игрой на гитаре. Вот и в больнице он нередко устраивал настоящие концерты, на которых его соратники по несчастью, малышня особенно, облепив музыканта, слушали красивые переборы во все уши.
«Когда мы поступили в центр, в отделении было около 200 детей. Половины из них уже нет, — не скрывая слез, говорит папа. — Да и там за полгода мы со многими простились...»
Но сам Дима не плачет, не до этого ему сейчас, впереди — ЕГЭ. Предметы выпускник выбрал далеко не самые простые. Обществознание, биология, химия, физика... Киреев младший поставил себе цель поступить в медицинский институт. В знаниях сына родители не сомневаются: Дима всегда был способным учеником, да и с тех пор, как заболел, занятия никогда не бросал. Дома занимается дистанционно, а специалистов по тем предметам, которые дистанционно не преподают, отец привозит на дом.
Переживают Киреевы за другое. Дело в том что Диме с его болезнью для сдачи ЕГЭ положена отдельная аудитория на первом этаже с кушеткой, чтобы мальчик мог делать перерывы. Также из-за приема гормональных препаратов ему необходимо постоянное питание. И самое главное — ребенок должен быть под присмотром родителей. Мама или папа должны наблюдать за Димой хотя бы из коридора. Мальчику в любой момент может стать плохо: обморок или кровотечение. Но вот в образовательном учреждении семье навстречу не идут. Мол, аудитории отдельной нету, тем более в ней камеры должны быть установлены. Кушетку тоже взять негде. О том, чтобы родители рядом были, вообще речи быть не может. А вдруг они сыну шпаргалки будут подсовывать? Горько и глупо.
«Димка, он у нас такой, ему плохо будет, он ведь не скажет, до последнего сидеть будет», — признается отец.
Образовательная система не первая проблема семьи Киреевых. Гораздо сложней все обстоит с нашим здравоохранением. Дело в том что зарубежные препараты, которые используются в лечении детской онкологии, у нас запретили на законодательном уровне. Отечественные же медикаменты по своим качествам серьезно уступают импортным аналогам, у них множество побочных эффектов.
Разницу Киреевы прочувствовали на себе. В мае Диме ввели отечественный химический препарат. В отличие от зарубежного, более щадящего, аналога этот буквально сжег в организме все слизистые. В пораженные легкие тут же попала плесень — Дима стал задыхаться.
Так рисковать хрупким здоровьем сына Киреевы не могут. Поэтому достают качественные, строго дозированные, щадящие импортные препараты буквально посредством контрабанды. Финляндия, Германия, Польша... При этом даже сами врачи признают то, что импортные препараты лучше, и советуют их пациентам.
Сколько стоит лечение ребенка, страдающего лейкозом, тоже можно только представить. Отец не жалуется. Благодарит селян за помощь. Показывает рукой в окно, там на полянке пасется белая коза.
«Люди, которые узнали о нашем горе, подарили дойную, — говорит Руслан. — Чтобы ребенок молоко свежее пил».
Вообще за последние два года главе семейства пришлось близко познакомиться и с козой, и с утками, и с индюками. Раньше Руслан работал в серьезной организации, получал достойную зарплату, в хозяйстве семья не нуждалась. Теперь же из инженера папе пришлось переквалифицироваться в фермера. Вариантов работать — нет. Большую часть своего времени Руслан должен уделять сыну. Ну а в свободные минуты — занимается своим подворьем. А как по-другому?
Мы разговариваем с Русланом, а напротив на диване сидит Дима. Худой, бледный, за маской почти не видно лица. Длинные пальцы легко перебирают струны гитары. Мальчик удивительно способный и взрослый не по годам. Журнальный столик завален грамотами и дипломами: за отличную учебу, за первые места в oлимпиaдaх. На Новый год попросил отца свозить его в книжный магазин и выбрал там тома Рериха, Блаватской... Действительно, а может, у них, философов прошлого, нужно искать ответы: почему так? Комната наполняется звуками гитары, из многоголосия выбивается одна струна. Слабое, тонкое и одновременно уверенное ее звучание переворачивает все внутри.
