Юханна Тидель родилась в маленьком шведском городке Варнамо. Она довольно рано определилась с будущей судьбой: училась писательскому мастерству на курсах под руководством прозаика Магнуса Утвика, в народном университете коммуны Свалев, а потом и в Стокгольмском университете.
Первый же роман Юханны «Звезды светят на потолке», написанный в 23 года, стал лауреатом многих наград, в том числе самого престижного литературного признания Швеции — премии Августа Стриндберга. Книга переведена на полтора десятка языков и экранизирована режиссером Лизой Сиве.
Роман «Звезды светят на потолке» — свидетельство того, что скандинавы умеют писать не только замечательные сказки, но и честные и целительные истории для подростков.
Во взрослой жизни часто забываешь о том, как мучительно бывает взросление. Молодая писательница напоминает об этом всем нам. Главная героиня романа Йенна переживает не только сложности пубертата, но и неизлечимую болезнь матери.
Уникальность этого произведения в том, что внутренний мир взрослеющего человека показан с уважением и предстает сложным, многополярным: болезнь матери, влюбленность, отношения с подругами — равно значимые части этого мира. И потому роман становится рассказом не о переживании смерти, а о том, как продолжать жить.
Эта история увлекла молодого режиссера Павла Пронина (который познакомился с труппой Молодежного театра во время третьей Южной театральной школы в Анапе). Он увидел в книге особенную актуальность и ориентацию на подростков — того самого слоя зрителей, который, как правило, не попадает в целевую аудиторию театра: уже не дети, но еще не взрослые.
Юханна Тидель легко согласилась на постановку. Инсценировкой занялся сам режиссер, изучив теоретическую базу и познакомившись с работами современных драматургов.
В скандинавском стиле
Художник Ольга Галицкая обустраивает во всю длину зала «Молодежки» узнаваемый мир повседневности в уютном и сдержанном скандинавском стиле. Вот только эти островки уюта дискретны: кусочек комнаты, элемент кухни, а сзади — металлический шифер.
Части сценографии будут видоизменяться на глазах. Класс станет кухней, школьный двор — больничной палатой, а в конце маленький мир Йенны и вовсе визуально рушится: происходит переезд. Казалось бы, это метафора хрупкости бытия (недаром на футболке Йенны на вечеринке написано «fragile»). Но нет, спектакль ведет нас к мысли, что даже самые страшные потери не катастрофичны: ведь звезды светят и тогда, когда их не видно.
В спектакле немало знаков скандинавской жизни: непривычные имена со смешными дразнилками (Йенна-Пенна, Уллис-Сиськуллис), проблема мигрантов, странно терпеливая учительница Бритта (Айсылу Садыкова) со словами: «Друзья мои, я все вижу!.. И перестаньте целоваться».
А для тех, кто сталкивался с неизлечимыми болезнями, очевидно и еще одно важное отличие шведской жизни: социальное обеспечение. Больная раком женщина и ее дочь без проблем оплачивают счета и даже «нормально питаются» (по сравнению с соседкой-алкоголичкой). В книге мать ездит к бабушке на социальном такси, а на сцене родственникам умирающей предоставляют отдельную удобную палату.
Но все остальное — вполне интернациональное. Невозможность смириться с болезнью родных, мучительное ощущение одиночества и непонятости — комплексы подростков не имеют национальной принадлежности.
То, что убивает не нас
Перед зрительным залом — на авансцене, если бы она тут была, — стоит девушка, рассказывая о себе в третьем лице: без слез, без выраженных эмоций, несколько отстраненно, только голос подозрительно звенит. Йенна отказывается идти к психологу, но монологи наедине с залом оказываются настоящим сеансом психотерапии, местом обнажения души.
Полина Шипулина играет неловкого, грубоватого, угловатого подростка; ее Йенна — это гадкий утенок, который уже почти стал лебедем, но не в силах понять это и тем более принять. На первом свидании парень говорит ей: «Ты красивая», — а она почти испуганно поправляет его: «Да нет!» Здесь очень сложно не пережать, не упасть в сатиру (или, хуже, в слезы), но актриса точно проходит по грани между мелодрамой и гротеском; ей помогает сохранить точность интонаций легкая отстраненность, естественная для человека, находящегося под гнетом неотвратимой угрозы.
Мир показан в спектакле, как и в книге, с точки зрения Йенны. Мы видим ее глазами, а иногда и слышим ее внутренние голоса: так, в начале второго акта со всех сторон, эхом слышны реплики: «У Йены умерла мама», «Она будет жить в новой квартире», «Бедняжка Йенна» — словно на ней сошлись все невидимые взгляды.
В спектакле показаны родовые муки личности: процесс, наполненный комплексами и стыдом (а что вы помните о своем отрочестве?). Подросток оказывается в мире психологически нагим, он еще не принял социальных условностей, ему мучительно неловко.
Именно потому так отчаянно веселится молодежь, презрев все запреты: шумные вечеринки назло соседям — своего рода ритуал утверждения жизни, когда можно забыть обо всех ужасах отрочества и просто оторваться. В изображении юных персонажей режиссер использует точные краски иронии и сочувствия, а молодая команда «Молодежки» (Алексей Замко, Евгения Стрельцова, Анна Нежута и другие) увлеченно играет в старшеклассников.
Проблема главной героини усугубляется тем, что вокруг нее нет компетентных взрослых. Нет отца; мать (проникновенная работа Людмилы Дорошевой) — почти призрак. Бабушка и дедушка стараются простелить над пропастью беды мостик бытовых удобств: Дмитрий Морщаков и Татьяна Епифанцева черпают из самой жизни интонации несколько суетливой, чуть-чуть заискивающей, но искренней заботы. Главная задача окружающих героиню взрослых — делать вид, что все в порядке. Но не может быть все в порядке в мире, где мама умирает.
Да и старые друзья здесь могут не уместиться. Режиссер слегка утрирует образ подруги детства: Сусанна Юлии Макаровой оказывается смешной, неповоротливой — и притом слишком благополучной, так что в какой-то момент перестает понимать Йенну. И внезапно становится близка дерзкая и шумная Уллис (Анастасия Радул), у которой мать пьет и которая (вдруг!) может оценить страдания героини.
Я буду жить дальше. Для тебя
Разговаривая с Уллис, Йенна слышит страшное откровение подруги, живущей с матерью-алкоголичкой: «Я хочу, чтоб моя мама умерла». Но и сама, доведенная до отчаяния, повторяет эти слова в главном монологе спектакля, в больничной палате, перед смертью матери. Этот монолог возвышает образ Йенны до трагических вершин, до интонаций Иова: «Потолок не падает. Бог недоглядел». Только здесь прорываются слезы, и Йенна признается: слезы у нее текут всегда. Только не всегда снаружи.
В монологе сходятся, как в точке, все линии образа, поднимая его на новую высоту. Он показывает уровень экзистенциального страдания героини, которой предстоит еще самое сложное — выжить.
После этого монолога зал вдруг оказывается перед проблемой антракта (как будто и не совсем нужного в этом не слишком длинном спектакле). И все пятнадцать минут антракта будет лежать на кровати умирающая мать, и будут отмечать ее жизнь равномерным писком приборы. Они замолчат лишь в начале второго акта.
Пусть и неловкая, но стойкая и упорная героиня Полины Шипулиной ищет пути выживать, прорастая сквозь боль, как сквозь асфальт. Здесь по-новому переосмысливаются и забота бабушки и дедушки, и немного неуклюжее участие подруг.
Режиссерской находкой становится финальный выход Людмилы Дорошевой, сыгравшей мать: теперь она — «закадровый» голос, который сообщает, что Йенна переехала и живет дальше, переклеив свои светящиеся звезды на новый потолок. И финальное объятие актрис, играющих мать и дочь, — нечто большее, чем просто актерская солидарность.