Кубань — один из самых южных регионов нашей страны, и, судя по статистике, у нас тут с вами кипят нешуточные страсти. К примеру, в прошлом году мы в Краснодарском крае сыграли 47359 свадеб. Если соотнести эту цифру с общим числом проживающих в нашем регионе, то получится, что на тысячу человек у нас пришлось по 8,3 бракосочетания...
Однако всю эту приятную брачную статистику портит... Правильно, количество разводов. В прошлом году на Кубани свои семейные узы решили порвать — только представьте себе — аж 29592 пары, а это 5,2 развода на тысячу человек.
Получается, что на тысячу свадеб у нас пришлось 625 разводов. Зачем только гостей собирали, спрашивается.
По количеству заключенных браков Кубань в прошлом году заняла почетное четвертое место. Опередили нас только Санкт-Петербург, где на тысячу жителей регистрируется 10,8 свадьбы, Москва и Московская область. Зато по количеству разводов мы третьи после Москвы и области.
Все куда-то торопимся, спешим, влюбляемся так же быстро, как и разочаровываемся, доставляя тем самым большие неудобства работникам загсов и прочих сопутствующих ведомств. Были бы мы чуточку посерьезнее — работа была бы у них не бей лежачего. А из-за нас они, бедные, зарылись в горах бумаг — глаз некогда поднять.
Шучу, конечно. А может, и не шучу. У меня есть знакомая — работница загса. Сидит как раз в брачном отделе. Я помню ее юной романтичной мечтательницей. Годы «брачной» работы сделали из нее циничную ведьму — именно так она сама о себе говорит.
— В нашей стране жениться и развестись — это как два пальца об асфальт! — негодует она, рассказывая о работе. — Сошлись, сняли квартиру, пожили, потом носки поделили и разбежались. Брак для многих — это как игра, как путешествие во взрослую жизнь. Была б моя воля, я бы за развод брала миллионные штрафы! Может, тогда народ начал бы воспринимать брачный союз как нечто ответственное, серьезное, незыблемое и монументальное.
Игра в сказку
Почему для русских людей брак — это зачастую не серьезный поступок, а некая «проба пера»? Развод уже давно не воспринимается как личная драма. «Не получилось — и ладно, может, в следующий раз будет лучше!» — рассуждают окружающие.
Недавно совершенно случайно пришлось поприсутствовать при разговоре невесты с работниками свадебного салона. Девушка не знала, какое платье выбрать: с одной стороны, хотелось, чтобы было красиво, с другой — чтобы по-современному, без запаха нафталина.
— Вы в который раз замуж выходите? В первый? — спросили ее консультантки.
А потом в два голоса сказали:
— Раз в первый, то платье лучше взять белое! И фату!
Для них всё само собой разумелось. Мне, как стороннему наблюдателю, сценка показалась комичной.
Юная невеста, свежая и наивная, задавала вопросы, как лучше, советовалась, периодически звонила маме, отчитываясь о предстоящих тратах. Судя по ее тону, маман на всё кивала: «Одобрямс!» — и где-то там у себя разматывала чулок, набитый спрессованными купюрами.
Юный жених, высокий и модный, сидел в уголочке свадебного салона, радостно улыбался и тыкал пальцами в телефон. Происходящее его почти не интересовало.
Я, глядя на него, даже представила себе, как через полгода он будет встречать супругу из роддома. Наверняка вот так же радостно улыбнется при виде тугого конверта, потом брезгливо вздохнет, услышав младенческий писк, и, забившись в уголок, снова затыкает пальцами в экран — лишь бы его трогали.
А может быть, я ошибаюсь? Буду даже рада, если ошиблась. Пусть эти люди пополнят собой статистику пар, которые не развелись, а прошли всю свою жизнь вместе, рука об руку. Но пока мы имеем то, что имеем: шесть разводов на десять свадеб, то есть всего четыре невесты из десяти покупают свои белые платья не напрасно, а ради семейного торжества, о котором впоследствии будут рассказывать внукам.
В школе — не учат
Что такое семейная жизнь? Как ее правильно строить? Как в принципе догадаться, что конфетно-букетный период пора завершать и настало то самое время — идти подавать заявление в загс? В ответах на эти вопросы у нас, у русских людей, нет конкретики. Эта тема почти философская, о ней можно долго рассуждать, спорить, но к общему знаменателю так и не прийти.
В школах нас заставляют зубрить таблицу умножения и правила написания слов. На занятиях по физической культуре нам объяснят, как правильно кувыркаться, чтобы не сломать себе шею, а на уроках музыки расскажут, что такое минор и мажор. Но как правильно строить семью — этому нас толком не учат.
Мои школьные годы пришлись на конец восьмидесятых. У нас был предмет — этика и психология семейной жизни, но он считался факультативным, а вела его учительница литературы — немолодая, нестройная и хронически одинокая дама, открыто крутившая роман с женатым физруком. Было очевидно, что знания о предмете у нее весьма туманны. Всё, что я помню: мужчина — добытчик, а жена — хранительница семейного очага. Что делать с этими знаниями в условиях современной действительности, когда зарплаты мужчин и женщин фактически сравнялись, а вместо семейных очагов у большинства съемные хаты? Об этом на факультативах почему-то не говорилось.
Вообще, мне кажется, что большинство знаний о семейной жизни российский ребенок получает из детских сказок. Там в основном влюбленность возникает стремительно, затем полагается немного пострадать за личное счастье и побороться с общественным мнением, а потом наступает радостный финал, где влюбленные играют свадьбу. Что ждет после свадьбы? Об этом история обычно умалчивает. Максимум, что нам расскажут: у влюбленных потом были дети и появилось имущество — последнее обычно укладывается в фразу «жили-поживали да добро наживали». Что? Как? Какими методами? Тут возможна любая альтернатива.
Полное отсутствие понимания, как правильно строить семейную жизнь, заложено даже в нашем законодательстве. Что мы с вами знаем о юридическом аспекте брачного союза? Только то, что после развода каждый забирает свое имущество, а совместно нажитое делится пополам. Если есть дети, тут чуточку посложнее: один из супругов их забирает, а второй отстегивает определенный процент от зарплаты до времени, когда детям исполнится восемнадцать лет.
Получается, что мы, россияне, намылившись в загс, почти ничем не рискуем. Сегодня жена есть, завтра развелся — и всё, она тебе никто, ты за нее уже не отвечаешь. Так зачем заморачиваться? Женился, развелся — только паспорт испачкал, остальное почти без последствий. У нас вступление в брак — это всего лишь игра, а свадьба — красивый ритуал, нечто вроде костюмированной вечеринки с элементами старорусских традиций.
Потому-то мы и женимся бездумно, а разводимся в ответ на пустяковую ссору.
Кстати, сейчас стало модно играть свадьбы в кредит. И между прочим, этот момент никак не укладывается в те традиционные представления о бракосочетании, которым мы пытаемся следовать.
Раньше свадьбу играли затем, чтобы дать понять всем соседям: Маня и Ваня отныне не чужие друг другу люди, а официальная семья, ячейка, так сказать, общества. В допотопные времена, когда у людей не было документов, свадебный обряд был единственным вариантом известить окружающих о столь важном событии в жизни молодоженов. Но в то же время свадьбы никогда не игрались с пустым карманом. Нет денег — ходи холостой.
Сегодня свадьба превратилась в формальность. Брак заключается в загсе, а всё, что за стенами загса,— это лишь прихоть молодоженов. На эту прихоть берутся деньги у папы, у мамы, у банка, а потом отдаются несколько лет. По статистике, порядка четырех процентов потребкредитов в нашей стране оформляется именно на организацию свадебных торжеств.
У моей знакомой племянник пару лет назад женился — как раз в разгар пандемии. На свой страх и риск забабахал пирушку на восемьдесят персон, созвал родственников из разных уголков страны. И всё — на кредитные деньги. На второй день свадьбы подрался с невестой, правда потом помирился. Через три дня оставил супругу дома, а сам поехал на север — работать на вахте: пришла пора долги отдавать.
С женой тот парень через полтора года развелся, а долги всё еще отдает: на три года кредит брал. Совместно имущества нажить не успели. Свадебное платье он, как истинный кавалер, бывшей супруге оставил, хотя изначально оплачивал сам. Она безуспешно пытается толкнуть его на одном из интернет-сервисов за треть цены, но никто пока не купил. Все новое хотят!
Глупо? Конечно. Но ведь это типичный случай. Шесть пар из десяти заканчивают семейную жизнь примерно так же, разница только в потраченных на свадьбу суммах и сроках совместной жизни.
Как у других?
Итак, на Кубани на тысячу человек приходится 5,2 развода. По России эта цифра чуть ниже: четыре с половиной. Но даже по этому параметру наша страна в числе лидеров по количеству разводов. Чаще, чем у нас, разводятся только на Мальдивах — пять с половиной случаев на тысячу человек — и в Казахстане — 4,6 развода.
Почему на Мальдивах не держатся за семью? Причины там примерно такие же, как и у нас: женщины чувствуют себя всё более самостоятельными, а развод там очень легко оформить, как, впрочем, и брак.
Так в чем же успех семейного долголетия? На эту тему можно рассуждать достаточно долго. Свою роль играют традиции: разводов обычно мало там, где женщины страдают от отсутствия гражданских прав и зависимы от мужчин. Например, в судах Афганистана в этом году было зарегистрировано всего четыреста заявлений о разводе.
В Индии, по статистике, распадается всего один процент браков. И объяснения те же: там женщины в случае развода фактически остаются ни с чем — без денег и прав.
Тогда возникает вопрос: почему в странах, где процветает равноправие полов, статистика разводов ниже, чем у нас? Мое мнение: дело в законодательстве. Там, где после развода супруги продолжают нести друг перед другом финансовую ответственность, люди не торопятся создавать семьи и не торопятся их терять.
Например, в Турции на тысячу человек приходится два с половиной развода. В этой стране мужчина обязан содержать свою жену и детей даже после расставания, причем пожизненно. Естественно, турки сто раз подумают, прежде чем зарегистрировать отношения с гражданкой своей страны. А вот с иностранками, например с русскими девушками, попроще: с ними можно расстаться без ущерба для кошелька. Поэтому статистику разводов там в основном делают именно смешанные браки.
В Италии жене и детям после развода фактически остается всё имущество: мужчина уходит ни с чем, да еще и алименты жене и детям должен платить, иначе посадят.
Считается, что в Германии не так уж и мало разводов: там распадается почти каждая третья семья, однако средняя продолжительность семейной жизни там немаленькая — пятнадцать лет. Брак дает немцам преимущества: из зарплаты семейных людей удерживается меньше налогов. Развод в Германии — процесс долгий и нервотрепный, он длится не меньше года, даже если у супругов нет совместных детей и претензий друг к другу. Для официального расставания им необходимо доказать факт долгого раздельного проживания. После развода супруга, оказавшаяся в сложной финансовой ситуации, может взыскать на себя алименты, и она будет их получать еще десять — пятнадцать лет.
В США мужчина при разводе тоже обязан содержать бывшую жену и ребенка. При попытках уклониться от выплат можно получить тюремный срок, лишиться права водить автомобиль, выезжать за границу, а в некоторых случаях мужчине и вовсе могут официально запретить вновь стать отцом.
Когда уже наиграемся?
Почему разводимся мы, россияне? Каковы причины наших разводов? По этому поводу есть вполне конкретные цифры, полученные в результате опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения.
На первом месте среди причин расставания оказались финансовые факторы: невозможность прокормить семью либо нежелание партнера участвовать в пополнении семейного бюджета. Именно на это сослались 33 процента опрошенных.
Пятнадцать процентов расторгших брак списали развод на отсутствие взаимопонимания. Четырнадцать процентов свой поступок объяснили изменой партнера или его чрезмерной ревностью.
А как же обещания быть вместе в богатстве и бедности, в болезни и здравии? Не эта ли фраза, по идее, должна свести на нет всё, что россияне считают поводами для своих разводов? Увы, но красивые обещания, которые мы даем друг другу перед обменом кольцами, в условиях современной российской действительности — это зачастую всего лишь пустые слова, пафос, ничем не подкрепленный.
Наши люди создают семьи, что называется, без последствий. Жениться и разводиться у нас можно сколько угодно, почти ничем не рискуя. В семью у нас, как уже говорилось, играют и, думаю, будут играть до тех самых пор, пока нам законодательно не запретят быть ветреными и легкомысленными.
Ну что ж, тогда давайте держать кулачки за те тридцать восемь пар из ста, которые, по данным статистики, не распадаются — вопреки современным нравам, законодательному несовершенству, финансовой нестабильности и прочим напастям. Они носители наших лучших традиций, хранители наших лучших идей, и на них вся надежда: возможно, благодаря таким людям концепцию многолетнего семейного счастья удастся сохранить и донести до потомков.
