Желающего Судьбы ведут, нежелающего — тащат
Того, что делом всей его жизни станет дорожное строительство, Дмитрий Герштенцвейг даже не предполагал. Потомок древнего польско-немецкого дворянского рода Герштенцвейг-Енчминских, он родился в Болгарии. Туда в годы Гражданской войны вместе с первой волной белой эмиграции попал его отец — в ту пору девятнадцатилетний кадет Орловского кадетского корпуса. В чужой стране, ставшей его новым домом, юный кадет познакомился со своей будущей женой, которая вместе со своей матерью перебралась в Болгарию в 1924 году. Дмитрий Сергеевич вспоминает, что именно бабушка, исключительно одаренная и волевая женщина, сыграла значительную роль в становлении личности самого Дмитрия и его брата с сестрой.
Отец оставил семью, когда Дмитрию исполнилось девять лет. После этого дети его больше не видели. Мать, актриса передвижного театра, всё время была в разъездах. Дети — два брата и сестра росли у бабушки, вместе с ее дочерьми от второго брака. Тетки и племянники были практически ровесниками, чему немало удивлялись соседи-болгары.
Дети ходили в болгарскую школу, играли с болгарскими ребятами, но дома, по словам Дмитрия Сергеевича, бабушка наказывала всё болгарское оставлять за порогом.
— Ничего, кроме русского, бабушка не признавала. И нас воспитывала в русском духе. Придем домой — бабушка с ремнем ждет: «Чтоб я дома болгарской речи не слышала!» Благодаря ей мы хорошо знали русский,— делится воспоминаниями Дмитрий Сергеевич.
В 1946 году настоящим событием для русских в Болгарии стал указ Президиума Верховного Совета о восстановлении в правах на родине бывших граждан Российской империи и лиц, потерявших гражданство во время войны.
— Мы воспрянули духом,— рассказывает Дмитрий Сергеевич,— сразу же обратились за получением гражданства и получили его в 1947 году. То есть, с 1947-го был я гражданином СССР, потому и в болгарской армии не служил, как иностранец…
После указа в Болгарии был создан Союз советских граждан — с уставом, утвержденным Министерством внутренних дел, по всей стране стали создаваться клубы. Дмитрий Герштенцвейг, который в это время жил в Софии, активно включился в общественную работу. Он работал корреспондентом газеты «За Советскую Родину!», а параллельно был председателем молодежной организации и завотделом по работе с молодежью, участвовал в самодеятельности. В Софии он встретил свою судьбу — ту самую единственную женщину, с которой потом прожил душа в душу 57 лет…
Но всё же приехать в СССР болгарские русские смогли только в 1955-м, после смерти Сталина, под эгидой целинников. В том году, вспоминает Дмитрий Герштенцвейг, каждый день в СССР отправлялись эшелоны с репатриантами: по 20—25 пассажирских вагонов и столько же багажных. В одном из эшелонов отправилась на историческую родину семья Дмитрия Сергеевича, а сам он, поскольку был в комитете по отправке, уехал последним эшелоном, уже в августе 1955-го.
«Нам обещали жилье и работу…»
Основную массу болгарских репатриантов отправили в Ростовскую область и в Казахстан. Поскольку ехали они как целинники, Министерством совхозов им выплачивались подъемные: три тысячи рублей на главу семьи и шестьсот рублей — на каждого домочадца. С этими деньгами на руках и со скарбом, который взяли с собой, покидая гостеприимную Болгарию, дюжина семей переселенцев из последнего эшелона оказалась по ту сторону Волги, почти на границе с Казахстаном.
— Наши вагоны ночью отцепили на станции. Утром пришел председатель и первым делом спросил, за что нас сюда прислали,— рассказывает Дмитрий Герштенцвейг.
Оказалось, что он спутал репатриантов со спецпереселенцами, ведь только их и встречал председатель раньше… Вскоре всё разъяснилось, и репатрианты стали потихоньку обживаться на новом месте. Проработав в совхозе около месяца, Дмитрий Сергеевич сумел выбраться в Ростовскую область, куда раньше приехала его семья, а оттуда он вместе с женой, которая ждала первенца, поехал в Туапсе, где, как он знал, жила родственница бабушки.
— Нам на родине обещали жилье и работу, но на деле всё оказалось не так гладко,— делится воспоминаниями ветеран.
В Туапсе он попробовал найти работу по специальности — пришел в местную газету «Ленинский путь», но там штат оказался полным. Квартиру тоже пришлось искать съемную. Работы по местным клубам самодеятельности тоже не было.
Размещением и трудоустройством репатриантов занимался горком партии. Отправился Дмитрий Герштенцвейг к секретарю — работа нужна! Тот посмотрел документы: «На производство пойдете?» — «Конечно, пойду, жена ребенка ждет, а у меня ни жилья, ни работы…»
Так Дмитрий Сергеевич стал помощником машиниста в созданном в Туапсе за год до этого ДРСУ-4. Помог ему документ об окончании курсов машинистов-трактористов, полученный еще в Болгарии. Без него мог репатриант устроиться разве что учеником машиниста с окладом триста рублей вместо шестисот, положенных помощнику. Разница была ощутимой…
— Предстояло мне работать на колесном экскаваторе,— рассказывает Дмитрий Сергеевич,— сел в кабину и ужаснулся… Но привык. Через пять месяцев сдал экзамен на машиниста, а потом получил высший квалификационный — седьмой разряд.
Добрый десяток лет отработал Дмитрий Герштенцвейг на прокладке автотрассы Новороссийск — Батуми, которую сами дорожники ласково называли «Черноморкой».
Дороги государственного значения
— Работа у нас тогда была веселая,— рассказывает ветеран. — В шесть утра нас забирала вахта (прокладывали тогда участки дороги на Лазаревское и от Туапсе до Джубги). Пятьдесят километров ехали на место, а потом, отработав двенадцать часов, возвращались назад. Рабочий день начинался в 08:00 и продолжался до часу ночи. На следующий день отсыпался — и снова на работу…
Получал машинист экскаватора шестьсот рублей, триста из которых шли на оплату съемного жилья. Супруга, педагог по образованию, сидела дома уже с двумя маленькими сыновьями. Чтобы хоть как-то пополнить семейный бюджет, выходила на местный рынок — продавала вещи, привезенные из Болгарии.
Пять лет отработал глава семьи машинистом экскаватора, а потом, не бросая работу, пошел на подготовительные курсы и поступил в институт. Заочно окончил Московский автодорожный. Учиться и работать было непросто.
— В выходной день жена уходила с детьми гулять, чтобы не мешать мне, а я сидел над контрольными,— вспоминает Дмитрий Сергеевич.
Дотошного и ответственного работника, к тому же теперь и с дипломом, заметило начальство, и Герштенцвейгу предложили занять должность главного механика самого крупного в Туапсинском районе предприятия... Теперь у Дмитрия Герштенцвейга в подчинении оказались шестьсот рабочих, в том числе семь линейных механиков, сорок бульдозеров и семнадцать экскаваторов.
— Главным механиком я проработал девять лет. За это время мы создали мощный мостовой аппарат — возвели мосты через реку Небуг в районе Туапсе, реку Вулан в Архипо-Осиповке, мосты в Дедеркое, Аше,— продолжает ветеран. — Прокладывали дорогу к асфальтобетонному заводу в Шепси, потом работали в Агое, Новомихайловке, Дефановке…
В 1970 году Герштенцвейгу предложили перебраться в Краснодар и возглавить отдел в Азово-Черноморском управлении автомобильных дорог общегосударственного значения. Два года поработал он главным механиком всего Азово-Черноморского управления, а потом еще двадцать лет, до выхода на пенсию в 1992 году, был заместителем начальника управления по содержанию автодорог.
Впрочем, отдохнуть на пенсии Дмитрий Сергеевич смог чуть меньше недели. Через пять дней он вернулся к работе в краснодарском отделении Российской транспортной инспекции Минтранса РФ. Двадцать восемь лет он работает в должности инспектора автодорожного надзора, вместе с коллегами занимается инспектированием кубанских дорог. В его должностные обязанности входит контроль и надзор за сохранностью федеральных автодорог, протяженность которых в крае —1800 км. К слову, на Кубани протяженность дорог регионального значения гораздо больше — около девяти тысяч километров, однако именно на федеральные автотрассы приходится пятьдесят процентов грузооборота и шестьдесят процентов пассажирооборота на территории Кубани. Потому великую ответственность, которая ложится на плечи инспектора автодорожного надзора, сложно переоценить.
— Дважды в год мы проводим комплексные обследования федеральных автодорог на территории региона. Выявляем нарушения, выдаем предписания об их устранении,— рассказывает Дмитрий Сергеевич.
С кубанскими дорогами связано 64 года из 68 лет трудового стажа Дмитрия Герштенцвейга. В его трудовой книжке только две записи. Одна из них говорит о 36 годах, проработанных в Азово-Черноморском управлении, другая — о 28 годах в краевом управлении госавтонадзора.
По стопам отца пошел старший сын, бывший в числе первых выпускников автодорожного факультета Кубанского технологического университета. В дорожной отрасли он отработал 37 лет и сейчас вышел на заслуженный отдых. Младший сын выбрал другую специальность — окончил исторический факультет Кубанского госуниверситета. Много лет он проработал в школе.
Оба сына Дмитрия Сергеевича уже пенсионеры, а любимая супруга, с которой вместе прожил 57 лет, к сожалению, покинула этот мир. Но живут на свете пятеро внуков и три правнучки, а совсем недавно родился и правнук. Кем он будет, кем захочет стать, когда вырастет, прадед не загадывает: пусть выберет любую специальность, которая будет ему по душе…
— Жизнь прожита долгая,— говорит Дмитрий Сергеевич,— вот, мне уже 88 исполнилось…
Но годы не ощущаются совсем, если в твой день рождения тебе с поздравлениями звонят сто человек, считает Дмитрий Герштенцвейг. А на вопрос о том, что еще хотел бы сделать, что успеть, он отвечает так: наверное, найти силы поработать еще, чтобы приносить пользу людям подольше. А еще — хотелось бы ему посмотреть другие места, те, в которые не попал, путешествуя вместе с супругой во время отпусков. И, конечно, восстановить свою родословную, чтобы передать сведения о знаменитых предках новым поколениям Герштенцвейгов.
