Начало легенды
Эдгар По обожал мистификации. Создавал несуществующие книги. Придумывал вымышленные путешествия. Наполнял собственную биографию фактами, которых не было, но в которые он заставлял поверить.
Даже некролог, напечатанный в одной из нью-йоркских газет через три дня после смерти Эдгара По, совсем не был похож на обычный.
«Эдгар Аллан По умер. Он умер в Балтиморе позавчера. Известие это поразит многих, но мало кого опечалит. Поэта хорошо знали по всей стране; у него были читатели в Англии и в некоторых странах Европы; но у него было мало или вовсе не было друзей; и сожаления по поводу его смерти будут выражены главным образом потому, что искусство потеряло одну из самых своих ярких, но странных звезд».
Автором подозрительно быстро написанного некролога оказался Руфус Гризволд — душеприказчик Эдгара По. Причины обижаться на умершего у Гризволда были. Эдгар По не умел заводить друзей, а его острый язык легко крошил самые блестящие репутации.
Но, несмотря на уязвленное самолюбие, Гризволд не мог не восхищаться Эдгаром По, разглядев истоки его таланта в инфернальном: «Он бродил по улицам в безумии или меланхолии, губы его шептали невнятные проклятия, взор его иногда возносился к небу со страстной молитвой (но не за себя, ибо он чувствовал или делал вид, что он уже проклят), но за счастье тех, кого он боготворил в тот момент; либо взор его обращался к самым глубинам терзаемого болью сердца; лицо его подергивалось пеленой печали, но он бесстрашно бросал вызов самой стихии; и, несмотря на дождь и ветер, насквозь промокнув и яростно размахивая руками, он мог всю ночь напролет разговаривать с духами, которых он лишь в такую погоду мог вызвать из Эдема, у врат которого его мятущаяся душа искала забвения от горестей».
Гризволд положил начало легенде.
Воскрешение Эдгара
Любая легенда требует продолжения. И оно не заставило себя ждать. Эдгару По суждено было воскреснуть, что и случилось в 1891 году.
В рассказе Джулиана Готорна. Сына автора «Дома о семи фронтонах» — одного из немногих, кого пощадило критическое перо Эдгара По.
Почему Джулиан Готорн избрал жанр гримуара, то есть текста, описывающего практику общения с потусторонним миром, сказать сложно. Но его «Приключение с Эдгаром Алланом По» привлекло внимание читателей.
Автор рассказа встречает восставшего из мертвых писателя в небольшом ресторанчике в Филадельфии. Внешне тот не изменился, так и оставшись сорокалетним. Из завязавшегося разговора рассказчик узнаёт, что писатель чудесным образом выбрался из могилы и решил жить среди людей, не привлекая к себе внимания. Он преобразился внутренне, смирил гордыню, поменял взгляды на творчество. И хотел бы написать большой роман в духе Диккенса. Фигура По исчезает так же внезапно, как и появляется. Гримуар завершается вестью о его внезапной кончине, и неясно, то ли с ним разговаривал Готорн, то ли с его астралом.
Готорн продолжил легенду, отворив дверь бесконечному потоку художественных интерпретаций. Как личности Эдгара По, так и его произведений.
«Некрономикон»
Говард Лавкрафт, неисправимый оккультист и ярый поклонник творчества Эдгара По, внимательно листал страницы «Падения дома Ашеров». Зловещая атмосфера полузаброшенного особняка усиливалась перечислением странных книг из библиотеки Родерика Ашера. По упоминал автора, которого никогда не существовало.
И Лавкрафта осенило. А что если написать книгу от имени древнего чернокнижника?
Так появился Абдула аль-Хазред, арабский некромант, якобы скончавшийся в 738 году. От него остался «Некрономикон, или Знание мертвых», пухлый том с подробным описанием магических ритуалов.
Лавкрафт столь искусно описал историю создания «Некрономикона», что книгу посчитали подлинной. Напрасно Лавкрафт позднее клялся и божился, устно и письменно, что «Некрономикон» всего лишь игра воображения. Ему никто не верил. Мистификация зажила своей жизнью, порождая всё новые и новые внезапно «обнаруженные» фолианты гримуаров.
Эзотерики всех мастей ни за что не хотели и не хотят расставаться с любимой оккультной игрушкой, уверенные в том, что «Девять Врат ведут в Царство Теней». Что тут скажешь? Эдгар По мог бы по праву гордиться своим сообразительным учеником.
Эдогава и другие
Лавкрафт — соотечественник Эдгара По. Но есть еще и Страна восходящего солнца. Там приблизительно в одно время с автором «Некрономикона» проживал скромный торговый агент по имени Таро Хираи. Всё бы ничего, но попались ему переводы детективных рассказов Эдгара По. И пропал Хираи. С головой ушел в мир фантазий да там и остался.
Придумал псевдоним Эдогава Рампо, чтобы чувствовать связь со своим духовным учителем. Основал японский детективный жанр, стал литературным отцом Когоро Акэти, пошедшего по стопам Огюста Дюпена.
Но что совсем уж эзотерично, уйдя из жизни, Эдогава породнился с Эдгаром в фантасмагорическом мире японской манги «Проза бродячих псов».
На ее страницах блуждают, иногда пересекаясь, Эдгар По, Эдогава Рампо, Николай Гоголь и Федор Достоевский. Если Гоголь попал в эту компанию, скорее всего, из-за своего пристрастия к чертовщине, то Достоевский, к слову сказать, печатал рассказы Эдгара По одним из первых в России.
Чтобы окончательно убедиться в мистике, связанной с именем Эдгара По, стоит сказать, что сочинил эту мангу не кто иной, как Кафка Асагири.
