Как мальчик из Краснодара стал ДОКТОРОМ

Нейрохирург Сергей Малахов - о любимой профессии и важности счастливого случая

Когда человеку предстоит тяжелая операция (особенно впервые), он мечтает об одном — попасть в руки хорошего доктора. В голове рисуется образ. В идеале — заведующий отделением: дурака у руля не поставят. И чтоб было лет 50 — не меньше: чем старше, тем опытнее. И вот пациент попадает в больницу и оказывается под опекой «мальчика».

Нейрохирург Сергей Малахов -  о любимой профессии и важности счастливого случая
Сергей Малахов с семьей. Фото: личный архив

 Каждый четвертый точно. Потому что кадры в больницах сейчас молодеют. Особенно — хирургические. Если этот «мальчик» — врач настоящий, то с операцией уходит не только болезнь. Меняются мысли. Пациент начинает вкладывать в слова «хороший врач» иное. Хорошим врачом он начинает считать того, кто человечен, кто искренне участвует в чужой жизни. Независимо от возраста и должности. Именно поэтому в книге отзывов в адрес вчерашних «мальчиков» можно прочесть слова: «Спасибо, что не подвели, ДОКТОР. Это круто. Так бывает далеко не у всех".

Корреспондент «МК на Кубани» узнала одну такую историю. 30-летний Сергей Малахов работает в ККБ № 1 Краснодара. Он — вертебролог, то есть «главный по позвоночнику». Стаж врача всего 3,5 года. Между тем люди пишут и говорят: «золотые руки», «вернул меня к жизни», «замечательный человек», «отличный нейрохирург», «спасибо родителям за прекрасного сына».

— Говорят, если в семье есть медик, ребенок тоже будет стремиться стать доктором. Вы в это верите?

— У меня в семье с медициной много связано. Папа — врач, причем военный. Он — невролог. Военных всегда направляют в разные места, разные страны. Много где были. Однако меня в профессию привел счастливый случай. В 9 классе попал в больницу с аппендицитом. Накануне ел пирожки, спустя время стало плохо. В итоге больница и операция. Выздоровев, я хотел подавать документы в 10 класс. Летом оказался у медакадемии и решил зайти. Для студента был мал по возрасту — предложили учиться в 10-11 классе при вузе. Необходимо было только сдать экзамены. Я не верил, что смогу. Несколько дней было на подготовку. Но, как говорят, студенту нужна одна ночь. В итоге отлично сдал и поступил.

— Вы — врач-вертебролог. Почему именно хирургия позвоночника?

— Тоже своего рода судьба. Это сейчас студенты изучают скелет человека на макетах. Раньше — на костях, которые люди завещали для опытов. Помню, у папы оставался один поясничный позвонок. Он мне его дал со словами: «Это тебе». Вообще учился девять лет, включая интернатуру и ординатуру. Я мог стать кем угодно, но влюбился в нейрохирургию. Преподаватели вовремя увидели во мне способности выполнять манипуляции руками.

—И педиатром могли бы стать? Вообще, есть разница: взрослый в твоих руках или ребенок?

— Разница колоссальная. Поэтому, может быть, и не стал педиатром. Для меня ребенок — очень нежный организм. Я испытываю трепет и страх. Боюсь причинить боль, сделать неправильно. Дети не всегда могут сказать, что не так. Детские врачи — отдельная каста. Нужно быть тонким психологом, чтобы лечить и тем более оперировать маленьких пациентов. Детская психология закрыта для моего понимания. Это я могу сказать даже после трех с половиной лет официальной работы хирургом. Моя трудовая заведена 1 января 2015 года.

В нейрохирургическом отделении № 3. ККБ № 1. Краснодар. Фото: Елена Орловская

— Три с половиной года... Уже поняли, какие отношения должны быть между врачом и пациентом? Один хирург мне сказал, что должна работать формула: «больше чем доктор — не просто пациент». Тогда получится невозможное….

— Я сближаюсь с пациентами. Не знаю, к сожалению или к счастью. Они могут звонить, писать. Это не всегда удобно в личном плане, но… Я осознаю, что им обратиться больше некуда.

—А вы уже поняли, как из врача не превратиться в менеджера?

— У врача сначала помощь, а потом зарплата. Чтобы он мог существовать и развиваться. У менеджера деньги на первом плане. Кем быть — зависит от воспитания. Не только дома, но и в коллективе. Я это понимаю. Наверное, поэтому редко слышу от пациентов: вы должны.

— Любая работа накладывает свой отпечаток на человека. Хирургов можно условно поделить на два типа. «Молчуны» молчат и в операционной, и дома. «Говоруны» немногословны только за хирургическим столом. Стоит им вырваться в ординаторскую или за ее пределы, включается «радио». А как у вас?

— Я словоохотлив с пациентами. Может быть, удивлю — бОльшая часть моей работы связана с разговорами. Рабочий день до трех, но ухожу в 8 вечера. После шести точно. Много общаюсь. Человеку важно, чтобы посидели рядышком, прониклись. Чтобы не «на бегу». Люблю поговорить и в операционной о ходе вмешательства. В те моменты, когда это возможно. Но дома, на отдыхе из меня трудно вытянуть и слово. Наверное, наговариваюсь на работе (смеется). Дома я хочу отдохнуть.

— Когда сближаешься с пациентом, он уже не просто пациент. Есть те, кто особенно вам запомнился?

— Особенно запоминаются «тяжелые». Кто обращался не раз. Запоминается, как они мужественно борются с недугом. Была у меня пациентка из Крымска. Говорю «была», потому что женщина недавно умерла. От кишечной непроходимости. Поступила она с грыжей позвоночника, но имела и другие диагнозы. Деловая, строгая, где-то грубая, на руководящих постах в молодости. Мало кто мог к ней найти подход. А я нашел. Вот этой пациентке было больше 60 лет. Она перенесла свыше 10 операций. Имей она более мягкий характер, не вынесла бы испытаний.

—Ваша самая долгая операция?

— 15 часов. У 56-летнего мужчины была тазовая опухоль. Она поразила крестец и стала переходить на органы рядом. Пришлось крестец убирать. Пациент до операции плохо ходил, были другие проблемы.

— Сами были на операционном столе?

— Да. Вот уже рассказывал, что удаляли воспаленный аппендикс, гланды…

Любая операция серьезная. Даже самая маленькая хирургия может обернуться серьезными последствиями. В том числе — смертью. Врачи не боги. Не все можно предсказать. Например, как отреагирует сердце на наркоз, организм — на препараты. Считаю, врач должен говорить с подопечным не только об успехах вмешательства, но и об осложнениях.

— Такие выводы вы сделали из собственного опыта?

— Да. За время моей работы случились две смерти. Это большие и сложные операции. Пациенты, измученные болезнью. 29 января 2015 года не проснулся мужчина старше 40 лет. Все шло гладко, как и планировали. Операция длилась около четырех часов. Далеко не первая. Но когда рану ушивали, произошла остановка сердца. Оторвался тромб. Это непредсказуемо. Тяжело было потерять человека… Мы с ним много общались.

— А 30 января у вас день рождения….

— Да. Можно сказать, он начался с доклада о смерти перед коллегами. С тех пор понял, что день рождения лучше встречать в отпуске.

Фото: Елена Орловская

— Вам сейчас чуть больше 30. Пациенты не особенно доверяют молодым докторам. Что скажете на этот счет?

— Отвечу историей со времен ординатуры. В больницу поступила супруга цыганского барона. Ее закрепили за молодым доктором. Муж женщины гулял у стенда с фотографиями сотрудников отделения. Там был снимок лечащего врача его жены, заведующего и доктора лет 70. Очень заслуженного и почтенного человека. Барон показал пальцем на пожилого медика: «Пусть этот лечит». Мол, самый опытный. Но человеку объяснили, что доктор, хоть и в возрасте, никогда в жизни патологией пациентки не занимался. А вот лечащий врач, хоть и молодой, но опыт имеет. Скажу сразу, что тем лечащим доктором был не я.

— Считается, что хирурги живут в операционных. У вас семья есть?

— Да, жена и двое детей. Дочке Лизе 9 лет, сыну Льву всего три месяца. Жена тоже доктор — нефролог (специалист по почкам). Она тоже работает в ККБ № 1. Мы познакомились на первом курсе, на втором поженились. Еще через год появился первый ребенок

— Семья работе не мешает?

— Поначалу я переживал. Мне хотелось жить на работе, даже спать здесь. Думал, может, в Москву или Питер уехать. Но потом понял, что уезжать из края нет смысла. Максимальные хирургические навыки могу и тут получить. Это был переломный момент. Я попал в хороший коллектив, к нужному наставнику. Это важно в любой профессии. Сейчас семья и работа на одном уровне. Стараюсь, чтобы ничто не перевешивало.

— Как отвлекаетесь от тяжелой работы?

— Год условно поделен на два сезона. Катаюсь на доске зимой и летом. Это, например, сноуборд. И дочь удалось пристрастить.

— Пациенты про вас говорят: «Хороший», а начальство — «Молодой, но перспективный». Можно ли быть хорошим для всех?

— Нельзя, но пытаться нужно.

Справка " МК"

Часто пациентами вертебрологов становятся люди с грыжей межпозвоночных дисков. Причиной заболевания становится высыхание диска. Он не получает достаточно питательных веществ, трескается, как сухая земля. В итоге вываливается частица диска. Самый распространенный вид грыжи — в поясничном отделе позвоночника, самый редкий — в грудном. Симптомы грыжи — боль в ноге, руке и даже в шее. Она, как правило, возникает у людей в возрасте от 40 до 60 лет. Преимущественно у женщин. Показанием к операции является слабость в мыщцах, неврологические проявления, боль, которая не уменьшается. Пациент с подозрением на грыжу, должен прийти к врачу, который назначит правильное обследование. После операции у пациентов могут быть осложнения. Одно из них — нагноение операционной раны. Оно не связано с ходом операции. Осложнение это могут дать незалеченные зубы или фурункулы на коже, слабый иммунитет и сопутствующие заболевания. Например, сахарный диабет.

 

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №0 от 30 ноября -0001

Заголовок в газете: Как мальчик стал доктором

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру