Адвокатский стаж Михаила Михайловича Коншина — двадцать четыре года. В этом году ему было присвоено звание «Почетный адвокат Кубани» и вручена медаль «За верность адвокатскому долгу». География его доверителей — от Тихого до Атлантического океана. Самое экзотическое место на карте адвокатской практики Михаила Михайловича — в Корякии, где в 2006 году он выступал защитником на судебном процессе по уголовному делу, связанному с хозяйственной деятельностью доверителя. Это от Петропавловска-Камчатского лететь еще аж полтора часа на север. А еще было участие в качестве адвоката в судебном процессе в Марокко. Вот и скажи после этого, что адвокатская деятельность не связана с экзотическими командировками!
— Именно в Корякии, есть там такое село — Телички, было одно из самых резонансных и, кстати, успешных дел. Человека обвиняли в превышении служебных полномочий. Связано это было с северным завозом. В предварительном следствии я не участвовал. Ко мне доверитель обратился уже на стадии суда. Мы работали на этом процессе в соавторстве с коллегой, месяц жили в этом поселке. Огромный массив документов пришлось изучить, чтобы «вытащить» ту самую истину, которая позволила оправдать нашего подзащитного. Всё это время было не до местной экзотики, работали с бумагами, через два дня шли заседания, допрашивали много свидетелей. Только уже после решения суда, когда отстояли честное имя нашего доверителя, за два дня до отлета, удалось порыбачить и наконец полюбоваться красотами этого сурового края! Сопки, океан, шторм...
— А в Марокко как вы оказались?
— Выступал защитником одного кубанского предприятия, которое поставило туда сельскохозяйственную технику. С ним до конца не расплатились. Возник хозяйственный спор, который был рассмотрен в Москве с участием Торгово-промышленной палаты, я был приглашен в качестве адвоката. Решение было принято в пользу кубанского поставщика. А как обеспечить его исполнение? Судебного пристава в Марокко не пошлешь. Вот и пришлось нам ехать туда, там добиваться, чтобы наши документы были полностью легализованы через административный трибунал и приняты к исполнению. Приходилось переводить их на арабский и французский языки, плюс в бытовом обиходе они еще используют язык берберов. Мы там искали местного адвоката, вместе с ним прошли несколько процессов, в итоге добились возмещения. Мне в этом процессе здорово помогло то, что по первому образованию я востоковед, преподавал в университете, поэтому исламское право мне понятно и близко.
— Это самые экзотические ваши процессы?
— Это самые экзотические командировки. А процессы... Их экзотика в том, что таковы места их проведения. Главное, что решения принимаются судами в пользу моих доверителей.
— Другие дела за рубежом, с участием судов других государств были в вашей практике?
— Были. Был процесс в Турции: снимали судимость с граждан Турции. Им здесь, в Сочи, выдвинули обвинения в контрабанде валюты, там были судимы и отбыли наказание. Необходимы были документы о том, что судимость погашена. Было дело, когда удалось взыскать долги перед нашими морскими агентами (порт Кавказ) с иностранных партнеров. Взыскали с судовладельцев-греков долги за обслуживание судов в порту Кавказ. Бывает, что именно мой опыт в области хозяйственного права иностранных юрисдикций востребован, особенно если это касается исламского права.
— О каких преступлениях идет речь?
— Случаи мошенничества. Легализация имущества. Миграционные вопросы. Иногда обращаются граждане арабских государств при возникновении семейно-бытовых споров на территории нашей страны, в смешанных семьях, когда один из супругов имеет гражданство России. У меня большой опыт в процессах по экономическим преступлениям с юрисдикцией одной из сторон в иностранном государстве: лизинг, многоходовые схемы расчетов с участием иностранных контрагентов, задолженность в области налогов, торговый маркетинг и так далее.
— В чем особенность таких процессов?
— В каждой стране свои особенности. Но везде главное для адвоката — хорошо подготовиться. Приходится изучать большой массив документов, плюс разные приоритеты в системе доказательств. Международные процессы не бывают похожи один на другой. В этом, с одной стороны, их сложность, а с другой — именно этим они и интересны. Причем на некоторых процессах необходимо выдать весь набор аргументов разом: именно так будет эффективнее всего, а в других требуется поступательное предъявление доказательств. Еще бывают ситуации, когда у доверителя не хватает аргументов. И тогда адвокату приходится искать их самому.
— Скажите, есть ли какие-то изменения в характере обращений доверителей в последние годы? Что-то меняется с течением времени? Скажем, обращения двадцать, десять, пят лет назад и сейчас.
— Да, есть. Меняется ситуация в обществе, ситуация в мире — и меняется характер обращений. В последние годы практически ушли международные экономические иски. Думаю, понятно почему. На фоне санкций международная хозяйственная деятельность перешла в разряд экзотики. Но при этом стало больше исков, связанных с реализацией миграционной политики. Причины тоже понятны: ужесточение миграционного законодательства и сопутствующие этому проблемы. Имущественных споров меньше не стало как между хозяйствующими субъектами, так и между физическими лицами. Бракоразводные процессы, в том числе с разделом имущества. Вот, например, в Италии расторгнуть брак не так просто. Там бракоразводные процессы длятся до семи лет. Например, при расторжении брака вводится так называемый режим сепарато, который длится не менее шести месяцев. Это когда люди проживают раздельно. И только после этого они могут расторгнуть брак. Виды брака тоже, кстати, бывают разные: брак гражданский, брак церковный, так называемая лайт-версия, когда не затрагиваются имущественные права и так далее. В некоторых странах перед заключением брака обязателен визит к врачу, чтобы сразу прояснить возможность рождения детей. Сначала врач, потом соглашение в суде и только затем в загс. А в мусульманских странах при заключении брака учитываются не только вопросы религии, но и адат — нормы местных обычаев, не противоречащих исламу. И в каждом государстве свои нюансы!
— А вы всем, кто к вам обращается, беретесь помогать?
— Всем. За двадцать четыре года адвокатской практики я не отказал ни одному человеку. Если у человека нет денег на заключение соглашения, это может быть консультация. Если дело не входит в мой круг профессиональных интересов, обязательно подскажу, как двигаться дальше. На первых этапах, пока я только нарабатывал практику, многие дела я вел бесплатно. Другой вопрос, если я не вижу благоприятных правовых перспектив в деле. Я честно говорю об этом доверителю и всегда советую в таком случае посоветоваться с другим адвокатом. И я никогда не останавливаюсь в вопросе повышения своей квалификации. Сейчас мало международных экономических исков, но зато происходят колоссальные изменения в международном законодательстве. Я постоянно читаю, отслеживаю, насколько могу достать информацию, об этом. Никогда не отказываюсь от возможностей каких-то профессиональных семинаров или обмена опытом с российскими адвокатами. Главное — не останавливаться в этом вопросе. А знания, если они есть, обязательно будут востребованны.
— Михаил Михайлович, но ведь так не бывает, что все сто процентов дел у адвоката успешные? Или бывает?
— Не бывает. Но я к этому стремлюсь. Надо сказать, что понятие успешности тоже разное. Не всегда это оправдательный приговор. Когда работа адвоката приносит хоть какой-то положительный результат доверителю, я считаю такое дело успешным. Даже если этот результат не такой, какой ожидает доверитель, но все-таки... Главное — положительный. Вот такой подход ставлю во главу угла. Именно так стараюсь работать.
