Людмила Дорошева – актриса, которой подвластны, кажется, все роли. Это какое-то волшебство перевоплощения, которому зрители верят безоглядно. Актерская судьба благосклонна к заслуженной артистке Краснодарского края, в ее творческом арсенале большое количество ярких и проникновенных образов, каждый из которых уникален. Юная Джульетта, отчаянная Гедда Габлер, загадочная Миледи – эти и многие другие героини мирового театра сыграны Людмилой Дорошевой и в свое время покорили сердца зрителей. Более тридцати лет она служит в Краснодарском Молодежном театре, и все эти годы не устает признаваться в любви к нему. В эти дни в театре идут репетиции нового спектакля – чеховского «Вишневого сада». Людмила Дорошева сыграет главную роль – Любови Андреевны Раневской. Беседуем с актрисой о новой роли и том, какие из прежних ее работ ей наиболее дороги.
– Людмила, можно сказать, что к своему юбилею вы получили такой большой подарок – роль, о которой мечтают многие актрисы…
– Да, вы знаете уже второй раз так получается. Режиссер Михаил Николаевич Чумаченко десять лет назад поставил в нашем театре спектакль «Миледи», где мне выпало играть главную роль. Это, можно сказать, был мой бенефис на 45-летие. И вот сейчас он ставит «Вишневый сад» и предложил мне сыграть роль Раневской. Я ему очень благодарна за это.
– Вы еще только начали репетировать, но что-то уже можете сказать о своей героине?
– Могу сказать, что это очень неоднозначный образ. И мы еще не до конца определились, какая она, что ею движет. По моим нынешним ощущениям, Раневская – это некое олицетворение любви. Не даром же автор дал ей такое имя – Любовь. Мне кажется, это как у Островского говорящие сами за себя фамилии персонажей пьес. В какие-то моменты – она нелепая, в какие-то – страстная, или же - обреченная, трагическая… В ней много любви – к Родине, к сыну, к мужу, к любовнику и одновременно к свободе. Чехов делает постоянно ремарки, что у нее очень частые перепады настроения. Она то плачет, то смеется. И это может быть практически одновременно. То есть Раневская – такая экзальтированная, нервная дама.
– Экзальтированная, нервная, несчастная?
– В какой-то мере – да. У нее все в жизни рушится. За пять лет до описываемых событий умер муж, утонул ребенок. Она бросила все, уехала во Францию. Но жизнь с любовником за границей не сложилась, она остается одна. Когда Аня приезжает за Раневской в Париж, мою героиню, в принципе, уже ничего и не держит во Франции. Но в России тоже она не находит себя. Земля уходит у нее из-под ног. Хотя Лопахин предлагает ей, как можно поступить с имением, но она отвергает все. И когда получает телеграмму от любовника, в которой сообщается, что он болен. Она хватается за это как за соломинку и собирается снова в Париж - только бы ничего не решать.
И еще мне кажется, ею движет нерастраченная любовь. Но до конца мы еще все равно не определили, почему ее брат называет порочной. Что в ней такого?
— Мне кажется, любая женщина, которая ищет любви, в глазах общества выглядит в какой-то степени порочной.
— Наверно. Когда у женщины есть любимый человек, который о ней заботится, она спокойная, умиротворенная. А когда одинока, почти всегда идет поиск. Женщина рассматривает возможности нахождения рядом с тем или иным мужчиной. Одновременно проявляет какую-то долю кокетства, чтобы как-то заинтересовать понравившегося ей человека. В чем проявляется порок именно этой женщины- пока для меня еще вопрос.
— Роль Раневской – ваша по ощущениям?
— У меня нет к ней сопротивления. Она в поиске, она не может без чувств. Ей нужно кого-то любить. Считаю, что человек, у которого нет любви, — мертвый человек. Пусть это даже будет любовь к чему-то, а не к кому-то.
— А вы думали, что можете когда-нибудь сыграть эту роль?
— Я особенно и не мечтаю о каких-то конкретных ролях. Но любой актер всегда в ожидании интересной роли и мечтает работать с мастером. Думаю, что мои героини приходят ко мне – каждая в свое время. В тридцать пять лет ко мне неожиданно пришла роль Джульетты – я играла ее в академическом театре драмы, хотя уже казалось, что все шансы на это были упущены. Но эта роль появилась в моей жизни именно тогда, когда нужно было.
Сейчас понимаю, что всех моих героинь – Джульетту в спектакле «Ромео и Джульетта», Жанетту в «Non dolet», Одинцову в «Отцах и детях» объединяет тема именно несчастной любви. Как, впрочем, и Раневскую.
— Давайте вспомним знаковые ваши роли за последние годы.
— После «Миледи» были роли Гедды Габлер в одноименном спектакле, Шемаханской царицы в «Золотом петушке». В спектакле «Цахес» Гофмана играю фею Розабельверде. Это большая, интересная роль, мистическая. Кстати, эта героиня тоже сильная, но не очень удачливая. В «Самоубийце» у меня небольшая роль Раисы Филипповны, в «Грозе» — Барыни, в «Чудиках» — Раи. А вот спектакль «Ночь любовных помешательств» по Шекспиру («Сон в летнюю ночь») ушел из репертуара, к сожалению,
— Вы любили свою роль в этом спектакле?
— Я очень любила роль Титании, царицы эльфов. И сильно по ней скучаю.
— Есть роли, по которым вы еще скучаете?
— Одна из моих самых любимых ролей — этом Кекка в «Кьоджинских перепалках». Спектакль шел очень долго, можно сказать мы в нем переиграли всё, что только можно было. И все равно думаешь – вот бы снова все повторить. Миледи ушла — и я скучаю по этой роли. Гедда Габлер ушла, и я скучаю по этой роли. Даже по Одинцовой в спектакле «Отцы и дети» — скучаю. Когда ты над ролью очень много работаешь, с ней живешь много лет, потом трудно ее отпускать.
— В прошлой нашей с вами беседе, которая была пять лет назад, зашла речь о режиссуре. И вы тогда сказали, что какой-то опыт может получиться в ближайшем будущем? Так ли это?
— В студии «Мой» Стаса Слободянюка, моего бывшего мужа, я преподаю актерское мастерство. И с слушательницами одного из курсов, это были три девушки, я попробовала себя в качестве режиссера. Скажу, что всё равно это не мое. Но это был удивительный опыт, часть нужных решений — как обыграть ту или иную мизансцену, когда я долго не могла ничего придумать, мне приходили даже во сне. И они оказались верными. Нужно было подготовить композицию из абсолютно не связанных друг с другом отрывков, которые каждый из учеников выбрал по своему вкусу. Это были «Мой первый Толстой» Тэффи, сцена из «Идиота» Достоевского и кусочек из «Мух» Сартра. И чтобы соединить это воедино, нужно было постараться. Нашлось, в том числе и музыкальное решение: в каждой сцене звучал аккордеон, только в разных интерпретациях. Получилось, как мне сказали, неплохо.
— Вы продолжаете преподавать актерское мастерство?
— Да, продолжаю сотрудничать с театром «Мой» и преподаю там. Но пока не ставлю больше.
— А в целом педагогическая работа вам интересна?
— Для меня общение с каждой новой группой — это открытие чего-то нового, в том числе и в себе. Это такой тренинг, который меня поддерживает в форме. Я даже какие-то свои творческие находки проверяю на студийцах. Когда объясняешь им что-то, показываешь, становишься настолько свободным! И думаешь — я еще и так могу, а могу и по-другому. Когда смотришь их этюды — понимаешь, что они как дети непосредственные, на них, в отличие от нас, профессионалов, не давит система Станиславского. А ведь эта непосредственность иногда у актеров уходит. Ее надо где-то снова брать, и я как бы черпаю у своих учеников ту легкость, которая у них есть. И я в роли преподавателя: «Верь в себя!» — «Видеть цель, и у тебя все получится» — чувствую себя вполне нормально.
— Сколько вы уже лет преподаете?
— Лет пятнадцать — именно студийный опыт. Но считаю, что не готова преподавать в вузе — это очень большая ответственность. Любительская же история в такие жесткие рамки тебя не загоняет.
Работаю также с детками четырех — шести лет. Когда меня спрашивают, чему я их учу, говорю, что учу по-другому смотреть на мир. Развиваю фантазию, какие эмоциональные реакции, чтобы они понимали, что можно с какой-то проблемой справиться с помощью игры. Выступаю даже в какой-то степени как детский психолог. Хотя тоже этому не училась, но опять же учусь вместе с ними.
— Бабушкой еще не стали?
— Нет, пока только двоюродной. Но я готова к роли бабушки. И уже даже думала на тему, что буду делать с внуками. И чуть-чуть фантазирую, как это будет, чем должна заниматься бабушка с внуками. В первую очередь, конечно же, просто любить.
Свою дочь я никогда сильно не наказывала, не ругала. Всегда пыталась в каких-то непростых ситуациях до сознания ее достучаться. Мне иногда говорили, что она балованная. Но я отвечала — жизнь всегда нас всему научит, всё расставит по своим местам. Я благодарна, что Бог нам дал дочь. И я ее просто очень сильно люблю.
—Дочь прошла по стопам родителей?
— Она оканчивает Ярославский театральный институт по специальности «Актерское искусство», и вот сейчас она занята в «Вишневом саде», будет играть Дуняшу. В Ярославле хорошая театральная старинная школа, сильная. И ей там очень нравится заниматься.
— Вы поддерживаете отношениями со своими однокурсниками?
— У нас был замечательный курс. Встречаемся каждые пять лет. В прошлом году было тридцать лет, как мы окончили вуз (Екатеринбургский государственный театральный институт -авт.). На встречу в Екатеринбурге, из 24 собралось 15 человек. Некоторых я даже не видела все эти тридцать лет. Это было незабываемо. Наш курс — очень дружный, у нас есть группа в одном из мессенджеров, мы друг друга с днем рождения поздравляем, делимся своими достижениями, премьерами и так далее.
Мои однокурсники сейчас служат в омской драме, в Москве в театре «Эрмитаж», в свердловской драме, в театре в Великом Новгороде.
Кто-то ушел на телевидение. Моя однокурсница Лера Костина, мы с ней и с Сергеем Усковым начинали вместе в Молодежном театре, окончила курс у Коляды и стала сценаристом. Сергей Усков —стал режиссером, он в Москве, как и Лера. Приезжал в Краснодар и поставил в театре кукол один из спектаклей.
Мы все равно остаемся все эти годы на одной волне, даже те, кто ушел по каким-то причинам из профессии.
Прошлым летом мы как раз с дочерью ездили на юбилей нашего курса — я была за рулем. Это был прямо тур по России. Побывали в Элисте, Астрахани, Волгограде, Саратове, Самаре, Уфе. Мы останавливались ненадолго в этих городах, ночевали, гуляли, смотрели достопримечательности.
Потом в Екатеринбурге отметили встречу с однокурсниками, а потом поехали в Казань. Там живет сейчас наша Айсылу Садыкова (ранее – актриса Молодежного театра- авт.). У нее погостили несколько дней. тоже смотрели достопримечательности — под Казанью, и в самой Казани. После был Нижний Новгород, потом Москва. Весь мой отпуск вот так провели. Тридцать дней путешествовали по стране. И это было замечательно. Планируем, может быть, в следующем году повторить такое путешествие.
— Получается, дочка стала вашей подругой?
— Да, она мой самый близкий друг. Потому что самый лучший друг —Айсылу уехала в Казань. Мы с ней постоянно созваниваемся, и раз в два году у нас получается встретиться. То она сюда приезжает, то я к ней.
— Существует же убеждение, что актрисы не могут дружить…
— Не знаю, даже когда нас утверждали на одну и туже роль, мы не соперничали — мы сотрудничали. И постоянно что-то обсуждали, постоянно советовались. Друг за другу постоянно что-то подсказывали И никогда не обижались друг на друга, и даже не разу не поссорились. С Айсылу невозможно поссориться.
— День рождения в последний день лета — это очень романтично? Любите его отмечать?
— Очень любила в детстве, когда он был сюрпризом для меня. Когда это праздник создавали для меня родители… Вот пять лет назад на день рождения тележурналисты решили снимать мой юбилей в парке. Это был для меня большой сюрприз, я так давно в парке не каталась на аттракционах! И вот необычные ощущения — последний день лета, в парке никого нет — это было период пандемии — и я на этих каруселях одна. Это очень яркое воспоминание.
— Людмила, с днем рождения! Актерского и чисто женского счастья, любви, здоровья, удачи во всех делах! Новых ярких положительных эмоций, встреч с друзьями, больших ролей и путешествий!
