Премьерой Зимнего международного фестиваля искусств Юрия Башмета в Сочи стал спектакль-концерт «Видный миру смех и неведомые ему слезы». В основе постановки режиссера Марины Брусникиной — «Гоголь-сюита» Альфреда Шнитке и повесть «Мертвые души». На сцене — Евгений Миронов. О секрете Николая Гоголя и феномене Юрия Борисова у народного артиста России Евгения Миронова узнавала наш корреспондент.
— Евгений, какие отношения у вас с Гоголем?
— С Гоголем, признаюсь, отношения у меня печальные. Никогда в жизни не играл в его произведениях, что считаю большой ошибкой. Эта постановка — прекрасная возможность, я за нее ухватился. В прошлом году был юбилей у композитора Альфреда Шнитке, который написал «Гоголь-сюиту». С режиссером Мариной Брусникиной мы решили выбрать материал из произведения «Мертвые души». Я предполагал, что это будут игровые сцены: Чичиков — Манилов, Чичиков — Коробочка. И очень разочаровался, когда прочитал то, что мне прислала Марина, где было много лирических отступлений. Подумал: «Боже мой, зритель уснет!» Но как же я ошибался, как мог не довериться Гоголю. Это кладезь, эти лирические отступления важнее, чем игровые сцены. Какое там количество юмора и как его считывает зритель! И как это всё здорово ложится на музыку Шнитке. Такого хулиганства, признаюсь, не встречал. Гармония, а через секунду — пила, хаос, электрогитара и опять симфоническая музыка. Он просто буквально издевается, а с другой стороны, очень чувствует Гоголя. «Мертвым душам» сто девяносто лет. Почитайте — вы поймете, что мало что изменилось, мы всё те же и всё там же.
— В чем, на ваш взгляд, секрет Николая Васильевича? Юмор живет короткое время, а его — уже двести лет.
— Его гениальность в том, что он подметил вещи, которые хорошо знакомы каждому, но Гоголь представил их так ярко и выпукло, что можно над этим смеяться и плакать. Наш спектакль-концерт так и называется: «Видный миру смех и неведомые ему слезы».
— Планируете продолжать историю с произведениями Гоголя? Возможно, в театре Наций, который вы возглавляете?
— Как повезет, я — с удовольствием. В Театре наций шла «Женитьба» Гоголя с Ксенией Собчак, но в этой постановке с ней не играл, не приглашали. (Смеется.) Концерт-спектакль «Видный миру смех и неведомые ему слезы» — фестивальная история с большим оркестром. Это не «чёс» по городам. Это эксклюзивная вещь, которую репертуарно играть не удастся. Знаю, что он будет представлен на фестивале Юрия Башмета в Ярославле.
— Насколько оправданны такие фестивальные вещи, понятны зрителю?
— Мне кажется это прекрасным форматом, который мы с Юрием Башметом опробовали. Есть музыка, текст и видеоконтент, который делается серьезными художниками. Всё это создает впечатление странное. Это и не спектакль, и не симфонический концерт. Это что-то новое. Сегодня вы откроете «Мертвые души»? Я — нет. У меня есть другие заботы и дела, а здесь у зрителя есть возможность услышать этот текст заново, да еще в сочетании с музыкой, видео. Смысл легче доходит. Причем это не спектакль, который должен репетироваться несколько месяцев. Это легкий формат, но сделанный очень профессионально.
— Кем вы себя считаете — Гоголем или Чичиковым, от имени кого ведете диалог со зрителем?
— Я рассказчик, не думаю, что я Гоголь. Если бы играл Гоголя, это был бы сарказм с грустью. Мне дали гениальный текст — и я просто рассказчик. Самое главное — донести смысл. Для меня очень интересны лирические отступления, такой опыт уже был в постановке по мотивам «Евгения Онегина». Зритель обычно обращает внимание на более эффектные вещи, например на письмо Татьяны, но ценно то, что тут каждого интересует совсем другое. Думаю: «Я же читал это — почему не обращал внимания на такие вещи?», то есть Гоголь открывается в новом свете.
— Вопрос как рассказчику и одновременно руководителю театра. Современные зрители помешаны на гаджетах. Однажды вы даже прекратили свой текст и сказали: «Девушка, вы мне мешаете». Как вы в Театре наций решили проблему гаджетов?
— Мы решаем эту проблему хорошими спектаклями, которые отвлекают зрителей от телефонов. В последнее время таких инцидентов у нас практически нет.
— В конце февраля на экраны выйдет картина «Северный полюс», где вы сыграли одну из главный ролей. Почему приняли участие в этом проекте?
— «Северный полюс» — это блокбастер. Не так часто снимаются фильмы с таким большим бюджетом. Сейчас ситуация в мире очень непонятная, а история фильма, основанного на реальных событиях, произошла при Хрущеве, много лет назад, когда мир стоял на грани ядерной войны. Я играю гениального ученого — акустика, который предотвратил катастрофу. Было интересно погрузиться в эту тему, ездил специально в Санкт-Петербург, в институты, которые занимаются акустикой, выяснил, что это за профессия. Всё основано на звуке, на слухе. В фильме показан поход на Северный полюс, когда начальники говорят: «Мы должны быть первыми!», а акустик предостерегает, что еще не налажена связь, что люди потеряются, будут раздавлены льдами и погибнут. А дальше — включаются человеческие ресурсы, когда герои делают невозможное и спасают своих товарищей.
— Раз уж речь зашла о кино, нельзя не спросить о первом российском актере — Юрии Борисове, который номинирован на премию «Оскар». В чем, на ваш взгляд, его феномен?
— Прежде всего я очень рад за Юру. Фильм «Анора» посмотрел. Не могу сказать, что он мне очень понравился. Это качественное кино, но для меня это не «Золотая пальмовая ветвь». В любом случае рад за нашего российского актера, который будет представлять страну. Феномен Юрия Борисова в том, что он хороший артист. Это редкость.
