Он выступал на одной сцене с Монсеррат Кабалье. Он пел для Папы Римского. В три года играл Первый концерт Чайковского. Сегодня дарит зрителям не только волшебные звуки музыки, но и многим — надежду. Надежду на то, что всё возможно. Это Олег Аккуратов.
Родившись в городе Ейске Краснодарского края, музыкант с детства страдает амаврозом — полной слепотой. Но это не помешало ему учиться в Московском университете культуры и искусства, Ростовской государственной консерватории, стать участником ансамбля Игоря Бутмана, выступать с лучшими и собирать полные залы. С уникальным исполнителем наш корреспондент встретилась в Сочи. Он стал участником традиционного Международного джазового фестиваля, который прошел на курорте уже в четырнадцатый раз. О жизни в ритме джаза и детских песнях — в интервью Олега Аккуратова.
— Олег, уже много лет вы принимаете участие в джазовом фестивале Игоря Бутмана в Сочи. Что он для вас?
— Действительно, фестиваль под руководством прекрасного музыканта — саксофониста Игоря Бутмана — в Сочи проходит уже не первый год. Участвовать в нем очень почетно, это мероприятие играет важную роль в развитии джаза в нашей стране, дает своеобразный толчок. На нем собираются музыканты из разных стран, здесь появляются новые идеи, проекты, аранжировки. Для меня этот фестиваль очень теплый и трепетный. Зрители всегда принимают нас с большим удовольствием, ведь джаз никогда не устаревает.
— Что вы представили на этом фестивале?
— Я играл в различных составах. Прежде всего — в квинтете Игоря Бутмана. Также в своем трио с потрясающими музыкантами: барабанщиком Александром Зингером и контрабасистом Сергеем Корчагиным. В этом году исполняется 125 лет со дня рождения американского композитора Джорджа Гершвина, который является одним из эталонов джазовой и симфоджазовой музыки. Для каждого исполнителя это значимая дата, поэтому в нынешнем году мы представили программу из его произведений.
— В один день с вами на сцене выступали джазмены с Кубы, также на фестиваль приезжали исполнители из Турции. Есть ли особенности у русского джаза?
— Прежде всего хочу сказать, что джазовая музыка в нашей стране находится на достаточно высоком уровне. В прошлом году отмечалось сто лет российского джаза. Очень долго такую музыку называли просто эстрадной. Парнах, Утесов, Жилинский, Ламберт, Цфасман, Соколовский и другие — это все те, с кого начинался джаз в нашей стране. Для меня российский джаз — это что-то очень родное. Одна из его основных черт — собственные обработки и аранжировки, возрождение истории через советские песни тридцатых и сороковых годов. А еще для меня русский джаз — это возможность петь на родном языке. Петь на нем не каждый может, русский язык очень труден, он очень тонок, четок, богат, но именно это дает возможность доносить до зрителя качественные вещи.
— Вы поете и говорите не только на русском...
— Я учу языки. Базовыми для меня стали немецкий, который учил в школе, и английский, который считается основным в джазовой музыке. На английском даже пишу песни. Кроме того, понимаю около семи: украинский, финский, французский, итальянский, испанский и другие. Языками продолжаю заниматься постоянно, учу сейчас турецкий, румынский. Недавно был в Сербии — стал изучать сербский. Говорить на нем не трудно, в нем есть большой процент русских слов.
— Вы пришли в музыку в довольно раннем возрасте. Как это произошло?
— Родители купили пианино «Кубань». Недавно смотрел видео, где в три года играю Первый концерт Чайковского в три года, подобрал по слуху. Конечно, я был маленький, играл более простую версию, просто не мог брать такие широкие аккорды, как предусмотрел великий композитор, но это удивляло всех. А потом начал учиться музыке, окончил музыкальную школу в Армавире, Московское эстрадно-джазовое училище, Ростовскую государственную консерваторию, аспирантуру. И стал профессиональным музыкантом.
— Все-таки джаз или классика?
— Несмотря на то что меня считают джазовым исполнителем, никогда не бросал классику. Классическая музыка дает определенные рамки, она дисциплинирует. В джазе ты можешь импровизировать, самовыражаться, придумывать какие-то фразы, ритмические вещи. Конечно, в классике есть вариации, но всё же в ней надо следовать тому, что написал композитор. При этом классика и джаз имеют много схожего. Как писали музыку великие композиторы Рахманинов, Глинка, Глазунов, Мусоргский, Чайковский, Бородин? Они брали за основу народные темы и делали из них шедевры. Зачастую так происходит и в джазе. Если честно, вообще не отодвигаю никакую музыку. Понял, что меломан, мне интересна музыка в общем. Даже поп-музыку слушаю. Главное, чтобы она была хорошая. Магомаев, Кобзон, Утесов, Джордж Майкл и другие. Сейчас, конечно, и в поп-музыке многое изменилось. Появляются какие-то смешения жанров. Например, современная исполнительница Тина Кузнецова, которая пропагандирует русский фольклор в современной обработке. Сделано очень классно. Даже если в музыке два аккорда, три слова, тебе не особо нравится, она может дать мысли, как использовать такой мотив, в каком жанре он будет лучше звучать.
— Вы не видите ноты, но как тогда разучиваете произведения?
— Сейчас уже учу по слуху, а раньше использовал систему Брайля. Это очень интересно. Всё произведение разбивается на отрывки, в каждом сначала учишь партию для правой руки, потом — для левой, а затем всё объединяешь. Сейчас пользуюсь компьютерными программами, которые замедляют темп. Замедляешь мелодию и просто изучаешь отрывок, слушаешь его, пока не запомнишь, потом проигрываешь несколько раз. Для меня это и называется заниматься.
— Для многих вы не только музыкант, но и человек, который показывает, что всё возможно, несмотря на различные особенности. В чем секрет успеха? Что это — талант или достаточно просто оказаться в нужное время в нужном месте?
— Всё это — труд. Если серьезно заниматься музыкой, надо обладать стремлением к тому, что ты делаешь. Каждый музыкант ищет какие-то интересные для себя вещи. Сыграть ноты может любой ученик музыкальной школы. Поэтому прежде, чем что-то исполнять, я задумываюсь, как всё это осмыслить, составляю некий план. Прежде всего — понять, а как донести до зрителя всё, что ты хочешь? Нельзя играть Шопена как Моцарта, а Моцарта — как Шопена. Абсолютно разная стилистика. Ты просто задумываешься, что должно произойти в этой музыке. Начинаю вспоминать какие-то поэтические произведения. Очень люблю Ахматову, Бальмонта, Гумилева. Музыка заставляет о чем-то задумываться. Часто, разучивая произведения, думаю о природе, о людях. Представляю какого-то человека. Какой он? Добрый, злой, трепетный, чуткий? Из таких впечатлений у каждого произведения появляется своя драматургия.
— Вы выступали на одной сцене с Монсеррат Кабалье, были участником концерта для Папы Римского. Какое из выступлений вам запомнилось больше всего?
— Каждый концерт для меня — это определенное событие. Одно из ярких — выступление с Хиблой Герзмавой. Это прекрасная оперная певица, очень легкий, трепетный человек, с которым приятно общаться. У нас замечательно сливаются голоса, мы делали программу с песнями Великой Отечественной войны ко Дню Победы. Нас очень тепло принимали, зал был в восторге. Еще один концерт, который дорог для меня,— выступление с шотландской исполнительницей Эвелин Глэнни. С ней мы играли необычное произведение — «Вид с Олимпа», которое написал английский композитор греческого происхождения Джон Сатош. Оно создано для симфонического оркестра, перкуссии и фортепиано. Я учил его много дней, очень сложное, притом что там повторяются ритмические рисунки, есть поле для импровизации. Это полуэстрадная, полуджазовая музыка с традиционными греческими интонациями и элементами какофонии, в которых нет гармонии, это совсем не то, к чему мы привыкли, другая музыкальная выразительность, она не всем ясна, но очень интересна. Концерт был эксклюзивной премьерой, после меня даже вызывали на бис, и я один, без оркестра сыграл свою аранжировку джазовых стандартов.
— Насколько важна для музыканта популярность? Или достаточно просто музыки?
— Думаю, что очень важна. Это дает толчок не останавливаться на достигнутом. Например, после шоу «Голос», где я занял второе место, меня начали узнавать, понял, как много людей за меня болело. Для многих, несмотря на то что занял второе место, я победитель. И это почетно, шаг в будущее.
— Вы участвуете в разных интересных проектах. Каковы ближайшие планы?
— Конечно, гастроли и по России, и по миру. А еще совместно с Хиблой Герзмавой планируем записать детские песни советского периода. Шаинского, Крылатова, Пляцковского, Дербенева. Это золотой фонд детской песни. Такие произведения сыграли огромную роль в становлении многих музыкантов, мы их с удовольствием играем, а дети слушают.
