В Муниципальном концертном зале (МКЗ) КМТО «Премьера» краевого центра состоялся концерт лауреата XVI Международного конкурса имени П. И. Чайковского пианиста Константина Емельянова и Кубанского симфонического оркестра под управлением заслуженного деятеля искусств Кубани Дениса Ивенского. В программе прозвучали Концерт для фортепиано с оркестром №3 Сергея Рахманинова и Пятая симфония Дмитрия Шостаковича.
Приятно, что в МКЗ новый сезон открылся выступлением именно нашего земляка, коим является известный 27-летний музыкант.
Слава Константина Емельянова располагается исключительно на территории искусства, притом он ее не домогается всяческими путями: для этого Емельянов слишком воспитан и, я бы сказал, даже закрыт. Как правило, люди такого рода делают сами себя, по крайней мере решающие, судьбоносные шаги. Таким было в свое время его появление у прославленного профессора Московской консерватории Сергея Доренского. Ведь до этого Константин вообще думал завершить сольную карьеру, разрываемый всяческими сомнениями. О себе он изрек: «Меня частенько посещала мысль, что я всего лишь самозванец». Интересная формулировка, характеризующая музыканта как человека думающего и бесконечно сомневающегося.
Именно Доренский не просто вселил в своего студента уверенность, а раскрепостил его, прежде всего внутренне, узрев в нем скрытый потенциал. Константин Емельянов из той породы художников, чей дар раскрывается постепенно, не спеша.
Идя на встречу с Емельяновым, я решил для себя, что не буду обходить острые углы, но в ходе беседы увидел умение отвечать на неудобные вопросы без всякой агрессии и невероятную доброжелательность. Так было с вопросом о прекрасном пианисте Николае Луганском и другом музыканте, как его нередко величают, «парне-дровосеке», тоже ученике Доренского. Вот только один в Сочи собирает при огромных ценах аншлаги в тысячном Зимнем театре, а тончайший Луганский при скромных расценках — неполные залы в три с половиной сотни мест. Константин в этом не увидел ничего особенного, списав все нюансы на медийные издержки и особенности курортной публики. Возможно, это и так, хотя сочинский зритель не с Луны к нам прилетел.
Еще я был удивлен, что музыкант не очень любит, вернее остерегается, играть Ференца Листа, великого пианиста, от которого современники просто сходили с ума. Возможно, это и подтверждает то, что для всего необходимо созреть, а «не включать усердие», как порой случается даже у именитых музыкантов.
Рассказывая о переломном Конкурсе Чайковского, который разделил жизнь на до и после, Константин признался, что шел на него без великих амбиций и третье место — это прекрасная награда, а состязательный вкус появился уже в процессе. Сегодня график нашего земляка в силу растущей популярности расписан надолго, и, боюсь, скоро мы пианиста будем видеть как великий подарок. Но Краснодар, по его признанию, это родной дом, и здесь у него есть то чувство защищенности, без которого любой душе бывает неуютно.
Я не первый год наблюдаю за Константином Емельяновым и помню мальчика, юношу, очень трепетного и искреннего. Сегодня перед нами музыкант, у которого искренность никуда не исчезла, но появилось настоящее мастерство. Игра лишена какой-либо вычурности и ненужной экзальтации, он совершенно не работает на публику. Многие пишущие называют пианиста скромным. Возможно, это и так, но я повторюсь: мы здесь имеем дело с герметичностью характера, закрытостью. Эта сосредоточенность на мысли и материале плюс интеллигентность и такая «негромкость», мягкость — они как раз для нежнейшего слуха и тончайшей души. Музыканту надо будет привыкнуть, что его поклонники не селфи-публика, неспособная отличить Чайковского от Баха. Его зритель такой же «негромкий», интеллигентный, как и он сам.
Кто-то из специалистов сравнил игру Емельянова с романом Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде». Изящная метафора, но мне больше приходит на ум роман Германа Гессе «Игра в бисер» — с особой философичностью и музыкальной структурой. Константин Емельянов как человек и музыкант все-таки ближе к философскому типу, а это размышления, наблюдения и, как ни странно, ироничное восприятие мира.
