ХIII Зимний международный фестиваль искусств Юрия Башмета с его разнообразной программой на все вкусы – от зрителя, идущего исключительно на медийную персону, до гурмана, улавливающего все оттенки высокого и прекрасного, – этим и хорош. И самое приятное, что фестиваль обязательно радует каким-либо событием, которое является украшением башметовского форума.
На сей раз лично для меня этой изюминкой стало выступление в собственном проекте замечательной балерины, примы лондонского Королевского балета Натальи Осиповой. Танцевальная драма «Мать» (The Mother), поставленная по сказке Ганса Христиана Андерсена «История одной матери» хореографом Артуром Питой, показала нам иную балерину, для многих очень неожиданную. Я много видел Осипову в классике, еще со времен ее работы в Большом театре, видел и в современном танце, но с тех пор прошло немало времени, особенно по балетным меркам, – сегодня Осипова – другая балерина. Она, кажется, полностью избавилась от того налета провинциальности, что у танцовщицы нет-нет, да и проскальзывал. У нее по-другому заработали стопы, руки, ее манеры изменились, ушла стихийность, необузданная вольность, – она, так скажем, стала больше английской дамой. Правда, в танцевальной драме, которую балерина представила и где ее партнером был потрясающий танцовщик Джонатан Годдард, возможно, все эти нюансы довольно-таки сложно ухватить, так как это работа иного рода, но то, что перед нами предстала великолепная актриса, с мощной энергетикой, харизмой, умеющая работать и крупным планом умеющая фиксировать каждую эмоцию, когда игра, пластика, танец сцепились в единый клубок, в этом нет сомнений.
Спектакль, на первый взгляд, грубый, жестокий и до обморока безжалостный. Перед нами история матери, у которой смерть забрала ребенка, и женщина в отчаянном беге за нею идет на чудовищные жертвы. И отдает глаза, волосы, кровь. И все это происходит в интерьерах советской обшарпанной, убогой квартиры. Из радиоприемника мы слышим русскую речь, появляется странная бабка, любимый является вдруг в одежде защитного цвета, и их дуэт настолько трагичен, нежен и чувствен, что это становится одним из самых сильных мест постановки.
Герой Годдарда принимает множество обличий, его пластика, удивительное, очень органичное тело разыгрывает целый триллер. Этот спектакль на двоих, целостный в своем обоюдном дыхании – и сейчас меня заклеймит сочинский и кубанские зритель, так как я видел перекошенные лица публики, выходящей в конце из зала Зимнего театра, – по-своему красив и изыскан. Только это иная красота, исходящая из раненого, но нежного, бесстрашного сердца. И Осипова шагнула дальше в своем творчестве, думаю, что такой работой, можно переломить тот порог глубины, когда тебе уже никакой океан не страшен.
В «Матери» всего намешано, от контемпорари до жесткой драмы и эстетики фильмов ужаса. И, конечно же, весь спектакль припорошен русским фольклорным «сленгом». И все это идет под живую музыку, которую исполняют композиторы и музыканты Фрэнк Мун и Дэйв Прайс здесь же на сцене, расположившись по бокам со множеством всяческих инструментов. Художник и сценограф Янн Сеарба не менее выразителен и натурален. Поворотный круг, сквозные двери, замызганный кафель, чудовищно грязная ванная и множество других странных атрибутов – все это движется, меняется, перелистывается, словно помутневшее сознание. И конечно, танец, то исступленно-судорожный, то убаюкивающе-печальный, то какой-то падающий, ломающийся, с исковерканной линией и жуткими арабесками. Но в отличие от Андерсена, постановщики все же пошли на более светлый, хотя и открытый финал. Мы видим беременную женщину в аккуратной, чистенькой комнате… Сон ли это, ночной кошмар? Фобии беременной леди? Наше подсознание? В любом случае спектакль очень выразительный, яркий, виртуозно сыгранный, бьющий, разящий своей страстной откровенностью и болью.
