У меня есть приятельница, которая, увидев в Эрмитаже портрет «Мадонны Литта» кисти Леонардо да Винчи, просто упала в обморок. Что-то близкое к подобному состоянию было и у меня, когда впервые смотрел на автопортрет Рафаэля Санти. Сколько времени я простоял перед картиной, не помню, мне потом сказали, что очень долго и что я никак не реагировал на окружающих. Такой печали, мягкой грусти в глазах и одновременно непреклонности, утонченности, света и одиночества через века в портретах, тем более в автопортретах, практически не встретишь. Безусловно, жанр автопортрета – это исповедь, это диалог с собой, это очень личное, если, конечно, художнику есть что сказать и если он мастер. Тогда и получаются автопортреты, излучающие небывалой мощи энергополя, автопортреты-новеллы, автопортреты-симфонии.
Вариант селфи
И в этой связи проект Краснодарского краевого художественного музея им. Ф.А. Коваленко «115 автопортретов XX столетия» по-своему уникален и красив. Сама выставка проходила в главном здании, особняке Шарданова, с 22 мая по 2 июня всего десять дней. Часть экспозиции была представлена самим музеем, из собственных фондов, немалая доля – краснодарской художественной галереей «Сантал», одним из инициаторов проекта, и, естественно, были задействованы частные коллекции и мастерские художников.
Цифра 115 родилась из даты, которую отмечает в этом году краевой художественный музей. Больше сотни работ развернули перед нами, не побоюсь этого слова, эпохальную картину в сто лет, с 1919 года – автопортрета Николая Харитонова, выпускника Императорской Академии художеств, до 2019 года – портрета Константина Канского.
Конечно, уровень работ совершенно разный, от полотен коллекционного уровня до просто изображения себя. Так, на автопортрете 2010 года Андрея Зайцева мы видим современного молодого человека в мастерской. Это некий вариант селфи, но при всем этом небезынтересный мазок времени, представляющий нынешнюю гламурно-глянцевую эпоху. Нельзя не обратить внимание и на работу Геннадия Квашуры, объявленного на Кубани чуть ли не местным Репиным и известного по-своему «эпохальному» полотну «Переселение запорожских казаков на Кубань», которое долго красовалось в фойе краевого театра драмы и которое долго не знали куда приткнуть. Но у Квашуры своя беспроигрышная тема – он певец кубанской земли, и за это ему хвала. А писанный им в 1975 году портрет, на котором нашему баталисту-портретисту 25 лет, явно попахивает любовью к старым мастерам, особенно Рембрандту.
Романтическим ореолом овеяна картина Александра Луицкого, художника, умершего 6 лет назад. Сам автопортрет, датированный 1978 годом, напоминает портреты Фредерика Шопена, притом сходство поразительное. Удивительна по своей выразительности и точности работа Григория Кравченко. Здесь нет и тени самолюбования, самопрезентации, портрет очень глубокий и очень автобиографичный. Это, конечно, живопись высокого ранга, как и, впрочем, автопортрет театрального художника, ученика Леона Бакста – Якова Гарбуза. Однако во время оккупации Краснодара в 1942 году Яков Григорьевич вместе с художником Николаем Шариковым приняли участие в пейзажной выставке, устроенной немецкими властями, что им и поломало последующую жизнь. Такие вещи тогда не прощались и к «коллаборационистам» предъявлялся самый жесткий счет.
Портрет времени
На выставке были и так называемые «групповые портреты», где автор изображен с членами семьи. В стиле соцреализма сделан автопортрет с семьей за трапезой Геннадия Клюжина. На холсте много красного цвета всяких оттенков и скромная, почти походная еда.
Женские портреты большей частью (возможно, за исключением работ Татьяны Ружейниковой) – с долей «рюшечек», даже кокетства. Выделяется своим особым, неповторимым стилем трогательная, не без иронии работа Владимира Вторенко, известного книжного иллюстратора, художника, который расписывал храмы, делал афиши к фильмам Никиты Михалкова, Александра Алова и Владимира Наумова. Автопортрет 1947 года Григория Булгакова рассказывает о времени, о послевоенной эпохе. Портрет полон какой-то сосредоточенности и даже горечи в глазах. Мэтр Сергей Воржев изображен в пол-оборота, как, впрочем, сделан и рафаэлевский шедевр. Здесь он молод и неузнаваем. Трудно узнать и замечательного художника Сергея Нагорного – прикрытого кепкой и темными очками.
Но какие бы автопортреты ни были – камерные, академические, монументальные, репрезентативные – в каждом случае перед нами своеобразный портрет эпохи, портрет в контексте времени. И ценность прошедшей выставки не только художественная, но и просветительская и даже неожиданно – патриотическая. Так музей своим замечательным проектом смог и удивить, и, возможно, преподать урок – любви к своему краю, к искусству и просто к живописи.
