В 1921 году один читатель журнала «Господарж» («Хозяин»), выходившего на чешском языке в американском штате Небраска для чехов-иммигрантов, написал в редакцию: «Занимайтесь-ка лучше болезнями лошадей и оставьте в покое Ленина и Троцкого». Действительно, это издание в 20-30-е годы XX века много внимания уделяло событиям в СССР.
Делалось это по различным причинам: начиная с 1860-х в России проживала многочисленная чешская община, а уже в ХХ веке австрийские военнопленные чешского происхождения и чехословацкие добровольцы-легионеры сыграли большую роль в военных действиях Первой мировой и затем Гражданской войн в Россия. Кроме того, Россия была в душе большинства чехов: для них это могучая славянская держава, противостоящая немцам. Неудивительно поэтому, что в журнал писали письма как читатели, прибывшие в Америку из России, так и собственно чехи, жившие в советской стране. Последние рассказывали о своей жизни — от НЭПа до повальной коллективизации крестьян. И даже американские редакторы журнала считали, что для чехов-фермеров Россия может стать лучшим местом для жизни: в том же 1921 году они опубликовали обширную статью о ее природных богатствах, в особенности останавливаясь на Сибири, Волыни и Кубани как лучших местах для занятия сельским хозяйством.
Голоса советских чехов в американском журнале окончательно смолкли во второй половине 1930-х, во время голода и начала репрессий в Советском Союзе и Великой депрессии в США. А с 1923 по 1936 годы у журнала «Господарж» даже был свой корреспондент в СССР, который к тому же долгое время жил в Новороссийске и станице Белореченской. Звали его Станислав Коварж.
Он родился в чешских землях Австро-Венгерской империи в 1888 году. Закончил сельскохозяйственное училище, отслужил в австрийской Армия, стал работать управляющим ферм богатых чехов — вначале у себя на родине, а с 1913 года в России. Здесь женился, у него родились сын и дочь. После Октябрьской революции, в отличие от многих чехов, проживавших на тот момент в России, он решил остаться в Стране Советов. В 1920 году поступил в Вологодский молочно-хозяйственный институт.
Дипломированный педагог-агроном, Коварж начал писать в журнал для американских чехов статьи о сельском хозяйстве тех мест, где он жил. Вначале это были материалы о молочных фермах на Вологодчине. Кроме того, агитировал американских чехов приезжать в Советскую Россию работать, писал о хороших возможностях для фермеров, промышленных рабочих и торговцев (напомним, это были годы НЭПа).
Вскоре Коварж переезжает на юг России — вначале в донские степи, а позже на Кубань. Здесь он два года изучает виноградарство и плодоводство в Кубанском сельскохозяйственном техникуме, после чего в 1928 году становится окружным агрономом в Новороссийске. В 1930 году меняет профессию, поступая на должность учителя в Белореченске, но вскоре возвращается в Абрау-Дюрсо под Новороссийском, где у него были собственный дом, большая библиотека, сад и виноградник.
Согласно своим убеждениям, Коварж с энтузиазмом встретил коллективизацию, которая началась в стране. В 1930-1932 годах он пишет о ней в американский журнал восемь статей, указывая, что Советская Россия «по-своему решила» проблему сельскохозяйственного производства, которую считал одной из важнейших во всех странах мира. Коварж отмечал, что трехпольная система земледелия, практиковавшаяся в царской России, и использование самых примитивных орудий производства мелкими хозяевами, коих в этой стране было большинство, тормозили развитие сельского хозяйства. Многие крестьяне вынуждены были уходить в город на заработки. Единственным выходом из положения в условиях бурного развития промышленности Коварж считал коллективизацию. Он писал, что успех крестьян-единоличников превращает их в капиталистов, «а это не то, за что выступает Советский Союз». Вполне в русле официальной политики он считал колхозника «единственным преданным партнером фабричного рабочего». Еще одним аргументом в пользу коллективизации была бoльшая эффективность труда в колхозах благодаря возможности использования на крупных полях тракторов и другой техники. Коварж ничего не говорил о том, каких жертв стоила нашей стране коллективизация, — ни слова, не упоминал о раскулачивании и крестьянском сопротивлении колхозам. Наоборот, в качестве положительного примера он рассказывал о молоканах, переехавших в СССР из Турция, куда они бежали в царское время, и о коммунарах из американского Сиэтла, симпатизировавших Советам и приехавших помогать строить социализм с самой передовой американской сельхозтехникой.
В 1933 году Коварж пропадает из поля зрения журнала. Было ли это следствием голода в стране, неизвестно. Но уже в январе 1936 года он снова пишет в журнал «Господарж», что развитие в СССР превзошло все самые оптимистические ожидания: коллективное сельскохозяйственное производство повысило его производительность, да так, что «пример России переделает как Европу, так и весь мир… во имя Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина».
В 1937 году сын Коваржа Алексей, инженер-железнодорожник, был осужден краснодарским судом на 4 года лишения свободы за «антисоветскую агитацию» (реабилитирован в 1970-м). В 1943-м отступавшие немецкие войска интернировали самого Коваржа и его супругу. После войны они поселились в Чехословакии, а Станислав Коварж продолжил писать в американский журнал уже оттуда. В частности он опубликовал в нем историю СССР, из которой ясно, что он продолжал восхищаться коммунистическими идеями…
Дом чеха в Абрау-Дюрсо был разрушен во время войны (он целый год простоял на линии фронта). Сейчас о Станиславе Коварже никто не помнит. Мы также вряд ли уже узнаем, был ли искренен этот человек в своем восхищении режимом, от которого пострадал его родной сын, или лояльность была вызвана всего лишь осмотрительностью и благоразумием.
