Без Сергея Мочалова сегодня сложно представить Краснодарский академический театр драмы имени Максима Горького. На таких, как он, актерах старой школы держится театр. Психологизм, вдумчивая работа над каждой ролью и постоянный творческий поиск, верность избранной стезе — это всё о Сергее Мочалове. А еще он очень обаятельный, общительный и добрый человек, которого любят и коллеги, и зрители. Сегодня, первого декабря, актер отмечает свое 65-летие. Накануне юбилея мы встретились с Сергеем Михайловичем и попросили рассказать о сегодняшних его ролях и о том, что он ценит в своей жизни больше всего.
— Сергей Михайлович, вы пришли работать в Краснодарский театр драмы в 1982 году...
— Да, в сентябре 2022 года будет сорок лет моего служения именно Краснодарской драме. Меня взял в театр Михаил Алексеевич Куликовский. Сам я краснодарец. Но после Ярославского театрального училища три года работал в Оренбуржье. Летом 1982 года приехал в Краснодар на отдых к родителям — и остался...
— Сегодня вы плотно заняты в репертуаре родного театра, и все-таки не возникало мыслей, например, попробовать преподавать?
— Нет. Не вижу себя в роли педагога. Хотя, возможно, стоило бы и попробовать. Но пока, слава богу, достаточно работы в театре: сейчас около пятнадцати спектаклей, в которых я занят. Правда, некоторые из них пока еще не восстановлены после локдауна из-за пандемии.
— Я не слышала о вас от ваших коллег ни одного плохого слова. Получается, у вас хороший характер?
— Не знаю, но, честно говоря, у меня не было такого, чтобы я с кем-то из нашей труппы конфликтовал.
— А бывает, что недовольны собой?
— Как у любого человека, у меня, конечно же, есть отрицательные черты.
— Хоть одну черту назовите, которую вы не любите в себе.
— Может быть, это и хорошо, но я, имея большой актерский стаж, по сию минуту сомневающийся в себе человек. Постоянно копаюсь в себе, часто, когда в работе над ролью что-то не получается, думаю: «А вдруг это не мое?» В общем, творческий поиск протекает сложно. И еще я не могу идти напролом...
— А с каких ролей вы начинали в театре?
— Я играл молодых лирических героев. Естественно, не вылезал из сказок. Все принцы и другие сказочные персонажи были мои.
— В кино у вас самые разные роли: вы играете и судей, и следователей, и даже преступников... Сколько всего в вашем активе сейчас киноработ?
— Уже больше тридцати работ в кино. Например, в сериале «Боец» (2004 год), действительно, мой персонаж Шалва Мешвилашвили осужден на длительный срок. Слова, которые он произносит, когда его отправляют по этапу, помню до сих пор: «Двадцать лет строгого, статья 105, п. 2...»
— Сергей Михайлович, а как относитесь к тому, что вам предлагают играть небольшие эпизоды, совсем маленькие роли?
— У меня нет апломба, нет «короны». Если нужен театру в маленьком эпизодике, с удовольствием играю в нем. Говорю по этому поводу так: ну что делать, по молодости у нас были и помасштабней, и покрупней работы, а сейчас и в таком качестве буду полезен театру.
— Вы уполномоченный Союза театральных деятелей в театре...
— Уполномоченный — это такое связующее звено между нашим театром и Союзом театральных деятелей. То есть все мероприятия, которые проходят под эгидой союза, пытаюсь либо координировать, либо как-то направить в нужное русло.
— Это же общественная нагрузка?
— Абсолютно верно. И, как всегда, меня особенно «не любят» мои коллеги в сентябре — октябре, когда собираю взносы. На сегодняшний момент в нашем коллективе тридцать семь членов Союза театральных деятелей.
— Если вам предлагают участие в творческой лаборатории, вы соглашаетесь? Ведь есть актеры, которые наотрез отказываются...
— Я соглашаюсь. За последние годы прошел и через «100% Горький»: участвовал в проекте Дани Безносова — в эскизе по «Несвоевременным мыслям». И в лаборатории, посвященной творчеству Пушкина,— у Арсения Фогелева в «Борисе Годунове». И этим летом — в лаборатории по творчеству Достоевского — в эскизе «Двойник», созданном Ярославом Рахманиным.
— Я хочу немного об «Аритмии человечности» поговорить. Это спектакль о тех, кто спасает наши жизни во время пандемии. Вы играете главного врача краснодарской больницы скорой помощи Николая Владимировича Босака...
— Да. К сожалению, я не встречался с ним лично. Только благодаря записям, видео попытался понять, какой он. У наших девчонок и Жени Женихова была возможность задать вопросы своим героям: с врачами, ставшими прототипами персонажей спектакля, были устроены встречи во время репетиционного периода. Но с Николаем Владимировичем в силу его занятости мне не удалость пообщаться. Я же старался показать его взвешенным в суждениях, спокойным, твердым. После закрытого показа ко мне подошла одна из наших героинь и сказала, что мне удалось каким-то образом передать близко к реальной манеру общения Николая Владимировича, скопировать его жесты, даже походку. Я интуитивно каким-то образом к этому пришел...
— Ваши родители имели какое-то отношение к театру?
— Мои родители совершенно никакого отношения к искусству, к театру не имеют. Большую часть своей жизни моя мама работала в Северо-Кавказском зональном научно-исследовательском институте садоводства и виноградарства — в отделе цветоводства. Отец работал на базе «Росторгодежда» экспедитором. Мама, конечно, думала, что я пойду в аграрии. Дело в том, что я, будучи пионером, бегал на нашу Краснодарскую станцию юных натуралистов, что рядом с Первомайской рощей. И, как ни странно, был здесь овощеводом-полеводом, хотя на станции были, на первый взгляд, более интересные кружки, такие как механизаторский, животноводческий или зоологический. Моя фотография долгие годы висела на станции на стенде «Наши медалисты». Я был юным участником ВДНХ 1968 года в Москве — и отмечен и именными часами, и медалью...
— А к театру как вы приобщились?
— К нам в школу пришли педагоги из нашего краевого Дворца пионеров — был набор в Театр юных. Сначала нашим руководителем была Нина Михайловна Никитина. А затем Тамара Федоровна Белых — бывшая актриса нашего театра.
Но надо отметить, что я сначала не пошел, не откликнулся на приглашение. А потом мои одноклассницы начали уговаривать: «Серега, ну что ты, у нас мальчиков мало — пойдем, попробуешь». Таким образом я пошел, попробовал — и вот так меня затянуло. После школы сначала попробовал поступить в Краснодарский институт культуры — на режиссуру. Но не получилось. Со временем стал думать, что это даже хорошо. А затем поступил в Ярославское театральное училище. Выпускные экзамены у нас принимал легендарный Фирс Ефимович Шишигин, в то время руководитель театрального училища при Ярославском академическом драматическом театре имени Федора Волкова.
— Вы часто ходите смотреть спектакли других краснодарских театров?
— В последнее время реже, потому что с пандемией не всегда всё получается. В какой-то степени я чему-то учусь каждый раз.
— Это анализ профессиональный идет?
— Безусловно. Иногда бывает, что думаю: «О, как здорово коллега работает». Иногда: «А я бы сделал, допустим, по-другому». Какие-то параллели провожу.
Я размышляю о профессии постоянно. Например, я по нынешнюю пору выхожу на сцену царем в детских спектаклях. Работать на детскую аудиторию считаю за счастье. Потому что дети неподкупные, их не обманешь. Перед ними нельзя фальшивить. Поэтому я с удовольствием и сам в детских спектаклях играю, и хожу на них смотреть в наши два театра кукол, Молодежный театр, Дворец искусств «Премьера».
— Пять лет назад в юбилейном интервью вы сказали такую фразу, что театр у вас на первом и единственном месте...
— И по сей день это так. Но пять лет назад я более активно снимался в кино. И в интервью мне в то время задан был вопрос о том, что для меня важнее — театр или кино. Но и то и другое, я тогда отметил, составляющая часть моей профессии. У меня ведь в дипломе написано, что я актер драматического театра и кино.
Были у меня роли второго плана в кино: и в том же «Кодексе чести», и в том же сериале «Юристы», где я играл судью. В них могли снимать и в шахматном порядке, и сначала конец, а потом начало... От этого ничего не менялось.
А в театре один и тот же спектакль не похож сам на себя: сегодня он может пройти так, а завтра — совсем по-другому, и это зависит от многих факторов. От партнеров, от дыхания зрительного зала.
— С какими режиссерами вам за счастье было работать?
— Во-первых, это, безусловно, наш мэтр Михаил Алексеевич Куликовский, пускай я и застал его на закате его творческой биографии. С ним проработал три года, до того времени, как он ушел на заслуженный отдых. И я у него был занят в двух спектаклях. В последнем спектакле Михаила Алексеевича — горьковских «Варварах» играл Дробязгина, служащего в казначействе.
С благодарностью вспоминаю Михаила Владимировича Нагли. Он курировал нас, студентов, получающих высшее образование заочно. В нашем театре был создан целый курс — десять человек — при том же Ярославском театральном училище. Михаил Владимирович ставил спектакли специально на наш курс.
Не могу не сказать о Николае Никольском. Не знаю, как он, а я чувствовал, что я его актер. Во всяком случае, я его понимал. Он, даже не находя ролевого материала для меня, всё равно пытался занять меня в своих спектаклях, пусть даже в массовке. Он дал мне роль на сопротивление — это помогло моему переходу из разряда лирических героев в актеры, которые играют характерные роли. Я у него сыграл в «Тиле» монаха Корнелиуса. В «Гамлете» играл Розенкранца. В самом начале, когда я только пришел в театр, он меня занял в своем спектакле «Свадьбы» — по Чехову, Маяковскому (сцены из «Клопа») и Ильфу и Петрову (водевиль «Сильное чувство»). Этот спектакль в трех актах, и в каждом акте у меня была небольшая роль.
Также очень благодарен Борису Нифантьевичу Соловьеву, поставившему в нашем театре в 1988 году «Собачье сердце». Этот спектакль в нашем театре был создан далеко до выхода фильма, и первые тридцать спектаклей были аншлаговыми. Книга была в то время очень популярной, но еще официально не издавалась. Нам режиссер тогда привез инсценировку, но, чтобы полней понять своих персонажей, мы знакомились с повестью по самиздату. Я благодарен за то, что получил в этом спектакле роль — играл Швондера вместе с Равилем Гилязетдиновым.
— Расскажите о своих партнерах на сцене...
— Я коммуникабельный человек — со всеми могу работать. Но безусловно, есть партнеры, с которыми очень легко. Например, я во многих спектаклях занят с Арсением Фогелевым, нашим нынешним руководителем: и в том же «Ревизоре», и в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» и в «Слуге двух господ» — у нас много общих моментов, мне с ним комфортно и легко существовать на сцене. В последнее время немного контактируем с Машей Грачевой в спектаклях «На всякого мудреца довольно простоты» и «Маскарад». Вроде бы всё получается. На самом деле мы должны чувствовать партнера на сцене и, именно отталкиваясь друг от друга, создавать полотно спектакля.
— Что думаете по поводу юбилея?
— Я оптимист, но каждый прожитый год придает мудрости, с одной стороны, а с другой — всё равно чувствуется, что еще прошел год. А время безвозвратно. И это немножечко удручает.
— О чем вы жалеете и что еще хотите попробовать в профессии, что радует?
— Я сыграл в театре во многих классических спектаклях, я не отрицаю современную драматургию, но мне бы хотелось, чтобы больше было в моей биографии ролей классического репертуара. Мне близок Островский. Я сыграл и Ипполита в комедии «Не всё коту масленица», и у Николая Никольского в спектакле «На бойком месте» у меня была роль. И в комедии «На всякого мудреца довольно простоты» сейчас играю. Но хотелось бы еще больше ролей именно в пьесах Островского.
Знаете, о том, что я выбрал актерскую стезю, ни на йоту не жалею. Хотя в моей творческой биографии были и взлеты, и падения. К сожалению, были и годы простоя. Так сложилась судьба. Но радует, что и сегодня востребован режиссурой, у меня есть роли — и большие, и малые.