Вот о ней-то и состоялся наш разговор с известным российским режиссером, обладателем множества наград международных и отечественных кинофестивалей, членом правления Союза кинематографистов России, председателем Краснодарского краевого отделения СК Валерием Тимощенко.
Валерий Григорьевич руководит созданной им «Краснодарской киностудией имени Н. Минервина», много снимает, обладатель множества наград международных и российских кинофестивалей. Его фильмы показывают на канале «Культура».
Памятник Сталину
у свиного загона
— Валерий Григорьевич, а вы сами как пришли в документальное кино, это был осмысленный выбор?
— Осмысленный, но произошел он не сразу. Я окончил сценарно-киноведческий факультет ВГИКа. Поступил в 17 лет — случай редчайший, думал и о Литературном институте, и о философском факультете МГУ, но уж это было точно невозможно без жизненного опыта.
Отучившись, вернулся домой, абсолютно сознательно, хотя все мои однокашники любой ценой старались остаться в Москве. Россия — полифония, и я, поверьте, даже в том юном возрасте подсознательно чувствовал, что мое предназначение — попытаться выразить неповторимую южнороссийскую тональность. Но понимал и то, что маловато жизненного опыта, нужно его еще набираться. А для этого лучшая школа, как мне казалось тогда, да и сейчас, — журналистика.
Был корреспондентом в «Комсомольце Кубани», «Новороссийском рабочем». Увидел реальную провинциальную жизнь, подлинные драмы и характеры. Но репортером полезно быть года три, не больше, потом надо уходить в аналитику, бизнес, в политику. Рано или поздно ты сталкиваешься с сюжетами, которые в журналистике невыразимы.
Для меня такой точкой невозврата в журналистику стала картина, которую увидел осенним днем 1989 года. Я шел по окраине Новороссийска, выше цементных заводов, улица Красноцементная — что-то вроде деревенского поселка в черте города, в котором жили рабочие. И вдруг вижу — во дворе стоит бюст Сталина. Над ним громадный орешник, с которого на вождя сыпалась листва, а сзади — вольер из сетки «рабицы», в котором сидит громадный кабан. А смотрит усатый генсек и генералиссимус вниз на Цемесскую бухту, она перед ним как на ладони. А по бухте этой идут супертанкеры «Маршал Жуков», «Маршал Рокоссовский»… Зашел, познакомился с хозяевами. Добрые, открытые люди — баба Шура и дед Боря, всю жизнь проработавшие на цемзаводе, трудяги подлинные, из поколения, к которому принадлежат мои родители.
Я понял, что это Кино. Что такой сюжет приходит к тебе раз в десять лет. Написал заявку на документальный фильм. Меня спрашивали, о чем кино. Я отвечал: о семье, у которой дома стоит памятник Сталину, но они хорошие люди, может быть, лучшие на свете. Тогда, в перестройку, это был необычный поворот, потому что те, кто много лет пел гимны во славу компартии, вдруг резко сменили убеждения и стали заниматься разоблачениями сталинского режима. Я симпатий к Сталину никогда не питал. Мой отец 15-летним мальчишкой получил пять лет за саботаж, безвинно. Чудом выжил в Челяблаге, одном из самых страшных островов ГУЛАГа; дед, Иосиф Прийма, казак станицы Васюринской, георгиевский кавалер, расстрелян в 1937-м в подвале Краснодарского НКВД. Мой отец и дядя Боря, у которого во дворе бюст вождя, вполне могли быть друзьями. И оказалось, народ делится не на сталинистов и анти-, а на подлецов и людей чести, на бездельников и трудяг, на талантливых и бездарных. И пока мы это не выразим, утраченный в 1917 году гражданский мир нам не вернуть.
Заявку приняли, меня утвердили сценаристом, снимать приехала группа из Екатеринбурга. Обычно сценарист получает гонорар за текст — и только его и видели. Я же все два съемочных месяца, день в день, провел с группой и многое понял.
Фильм вышел в 1990 году и назывался «Пейзаж с постаментом» — Гран-при международного кинофестиваля дебютов в Киеве, приз кинофестиваля в Карловых Варах. Но, несмотря на награды, я был расстроен: уверен, мы не смогли выразить и половины смыслов, которые были зашифрованы в этом сюжете.
И тогда сам начал снимать. Режиссерский дебют — фильм о первом секретаре Краснодарского крайкома КПСС Сергее Федоровиче Медунове «Старый хозяин». Я думал, снимаю «Короля Лира», хотел понять, что чувствует, переживает человек, который вчера был полновластным хозяином огромного, богатейшего региона, но враз оказался повержен, сброшен со всех постов, обвинен в прессе. Притом что никто его не судил и ни дня в тюремной камере он не находился. Я ожидал увидеть изменившегося человека, многое понявшего, но, увы, встретил функционера, который на 80 процентов изъяснялся лозунгами. Это был первый фильм о большом партийном боссе как о личности. И что важнее — о подобострастии, даже рабстве в его свите.
Неснятый «Адмирал Нахимов»
— Что главное в документалистике?
— Главное — контакт с подлинной, не политической, не «пиаровской» жизнью, и, как следствие, человек в ней должен быть переполнен замыслами.
— Принципиально ли качественное оборудование или хорошее кино может быть снято и на плохую камеру?
— Сейчас пришло наконец время, когда дело уже не в «железе» — прекрасные камеры доступны многим, если не всем. Но вы же не считаете себя писателем, если у вас есть хорошая авторучка и качественная бумага? И уже нельзя человека не пустить в профессию просто потому, что ему недоступно оборудование. Сегодня есть авторы, которые снимают фильм на любительскую камеру, даже на смартфон, и побеждают на фестивалях.
В те годы, когда я начинал, все было, увы, не так. 1 сентября 1986 года мне, тогда репортеру газеты «Комсомолец Кубани», по моим каналам сообщили о катастрофе теплохода «Адмирал Нахимов». Сразу выехал в Новороссийск. Прошло меньше суток после аварии. Понимая, что мы столкнулись с чем-то эпохальным, трагедией века, я позвонил другу. Он работал на Ростовской студии кинохроники. Попросил взять камеру и утром присоединиться ко мне. Он, вместо того, чтобы сорваться с места и отправиться снимать уникальный материал, позвонил своему редактору. Та испугалась, что придется иметь дело с КГБ, и отговорила его, дескать, это не наше дело, приедут кинематографисты из Москвы и все снимут. В результате оператора у меня не было — только фотоаппарат и блокнот. И никто не приехал. Никто ничего не снял.
А я видел спасенных, потерявших близких, потрясенных людей в холле гостиницы «Новороссийск», только что из воды, побывавших на волосок от смерти, мокрых, перемазанных в краске, закутанных в одеяла. Говорил с горожанами, которые, гуляя по набережной, видели саму катастрофу, брал интервью у шкипера лоцбота, который первым подошел к тонущему теплоходу и спасал людей… В результате документального фильма о той катастрофе, снятого в те дни на месте событий, у нас нет. Киношники и телевизионщики из Москвы приехали еще через сутки, они не сняли ни первые водолазные работы, ни спасателей.
Мифология региона
— Расскажите о тех проектах, которые вы сейчас делаете.
— Мы за год сняли десять фильмов, все, кроме одного, уже прошли по каналу «Культура», пять из них входят в цикл «Чистая победа» — о знаковых сражениях Великой Отечественной войны, четыре — в цикл «Крестьянская история», это XX век глазами крестьянства и казачества. Смонтировали фильм «Не стреляйте в оператора» о постсоветских войнах. Я на всех них был, снимал на передовой в Абхазии, Приднестровье, в Первую чеченскую кампанию, в Цхинвале 2008-го, в Луганске в 2014-15-м. Такое вот военное кино. В марте вышла картина о Николае Минервине — дореволюционном кинематографисте мирового уровня, который создал студию в Екатеринодаре, снимал по всему югу России. В 1908-м он сделал фильм о восхождении на Эльбрус, в 1911-м получил за свои картины Большую золотую медаль на Всемирной выставке в Риме, возможно, первую кинематографическую награду России. И был полностью забыт, что, увы, характерно для нашей страны.
Мы в последнее время много работаем в Ставрополе. Там есть социальный заказ на документалистику. Причем власть, выделяя деньги, говорит, что ей нужны на выходе не рекламные картины, а экспериментальные ленты о регионе, арт-кино. К примеру, так получился документальный фильм о Лермонтове как командире казачьей сотни (было такое в его биографии). Есть еще лента «Над степью» о казачьей станице на границе с Калмыкией, которую сняли Станислав Ставинов и Андрей Тимощенко. Они уже получили приз «За лучший дебют» международного кинофестиваля «Радонеж» и, я уверен, получат еще десяток призов. Сейчас наш Яков Уманцев снимает мужское кино про медвежью охоту. Нас в студии всего пять человек, и проект каждого делается силами всех. Есть замысел сериала «Граница» — 20 фильмов о разных регионах, ведь 80 процентов населения России живет на приграничных территориях.
Пока все средства на серьезное арт-кино о своем родном крае, на то, чтобы выразить его неповторимую тональность, душу, мы находили за пределами региона. Миф Кубани с большой буквы, образ в сознании соотечественников, увы, пока отсутствует. Миф Дона есть, потому что есть «Тихий Дон» Шолохова. Все мы что-то делаем, чтобы этот полнокровный, полноцветный образ в сознании соотечественников возник. Но пока одних наших усилий недостаточно.
Кадровый голод
— Есть у вас проекты, которые хотели бы снять и сожалеете, что не сделали, кроме фильма об «Адмирале Нахимове»?
— Полностью снят (две дорогих командировки в Баварию) и лежит несмонтированным фильм «Война окончена» — о немецких горных стрелках, которые воевали у нас в 1942-43-м и лет 20 назад приезжали попросить у русских прощения. Снят и не смонтирован фильм «Луганская повесть». У меня было шесть командировок в Донбасс (из них три под огнем), я видел подлинные характеры на этой, наверное, самой трагичной войне. Как шахтеры и колхозники становились артиллеристами, танкистами, командирами казачьих полков.
Есть фильм о есауле Кубанского казачьего войска, который в 1899-м приехал в Абиссинию (Эфиопию) и стал главнокомандующим абиссинской армии, спас африканскую православную империю от итальянской оккупации, получил полцарства в награду, в том числе часть современной Кении. Такая вот авантюрная история. Да еще 24 сюжета могу вспомнить!
— Нехватку каких специалистов вы остро ощущаете в своих проектах и вообще в индустрии?
— Сценаристов. Толковых технарей полно, а хороший сценарий и хорошая идея — то, что лежит в основе любого фильма, — большая редкость. Если у вас есть интересная сценарная заявка, не ленитесь, подавайте ее на конкурсы, питчинги.
— На гонорары от документального кино можно жить?
— Можно. Я 26 лет на них живу. Достойные работы нужно снимать, и постоянно, а не раз в пять лет. Тогда будет и на хлеб с маслом, и награды фестивальные, и удовлетворение от самовыражения. Ведь главное переживание и желание человека — состояться, быть!