К этой дате мы бы хотели приурочить и наш материал, вобравший в себя множество архивных документов. В подготовке текста большую помощь еженедельнику оказал старший преподаватель кафедры социологии, правоведения и работы с персоналом КубГТУ к.и.н. Сергей Степаненко.
Запоздалая эвакуация
Оккупация края фашистами длилась более полугода. За эти несколько месяцев был нанесен огромный урон местному населению и промышленности. Только в Краснодаре было убито 13 тысяч жителей, разрушено 420 крупных зданий, уничтожен ряд промышленных предприятий, разграблены центры культуры.
Однако до прихода захватчиков на кубанскую землю советскими властями в крае была развернута широкомасштабная кампания по эвакуации. Из-за катастрофической нехватки времени и транспорта уход в тыл проводился с отставанием от установленных сроков, сопровождался значительными людскими и материальными потерями.
Был эвакуирован 21 населенный пункт. Переселение кубанцев осуществлялось двумя способами. В глубокий тыл (Сибирь, Закавказье, Средняя Азия) и внутрь региона. Переводу в глубокий тыл подлежали квалифицированные рабочие, специалисты и служащие, семьи командного состава Красной армии, партийного и советского актива Кубани, работники НКВД. Остальные граждане могли рассчитывать только на «внутреннюю» эвакуацию — на несколько километров от прифронтовой зоны. Пункты приема таких беженцев располагались в станицах Вышестеблиевской и Старотитаровской, а также поселке Стрелка под Темрюком. В начале сентября 1942 года переселенцы оказались в оккупации, так как фашисты стремительно оккупировали Темрюкский район.
Численность беженцев точно подсчитать невозможно в связи с тем, что многие кубанцы пытались выйти из охваченного боевыми действиями региона самостоятельно. Имеются сведения, что к началу сентября 1942 года с Кубани официально эвакуировали около 100 тысяч человек, а через Дагестанскую АССР прошло порядка 300 тысяч беженцев из южнороссийского региона.
Неразбериха царила и при эвакуации в тыл руководящих работников ведомств, входящих в номенклатуру Краснодарского крайкома ВКП(б). В конце 1942 года из более чем 5000 человек не смогли разыскать 3700 партийцев.
Выводу за пределы Краснодарского края также подлежали 103 тысячи военнообязанных. Эту задачу удалось реализовать лишь на 30% в связи с тем, что по мере движения к пунктам назначения часть эвакуируемых пополняла ряды воинских соединений Северо-Кавказского фронта, оказалась задействована на работах по эвакуации скота и сельхозтехники. Дезертирами было объявлено около 3500 человек, еще 2000 военнообязанных попали в окружение в районе станицы Курганной. Кроме этого по состоянию на начало сентября 1942 года отсутствовали сведения о местонахождении 26 тысяч призывников и военнообязанных граждан Краснодарского края.
Порча и разрушение
18 июля 1942 года Военный совет Северо-Кавказского фронта принял секретное постановление «О подготовке крупных промышленных объектов в тылу, аэродромов и линий связи к порче и разрушению». Этот и другие аналогичные документы предусматривали меры по недопущению перехода к врагу материальных ценностей. Уничтожать объекты следовало при непосредственной угрозе захвата фашистами, когда те оказывались на расстоянии 25—30 км.
В рамках таких директив советского правительства руководство Краснодарского края было вынуждено прибегнуть к мерам по уничтожению материальных ресурсов, которые не успевали вывезти в тыл. Поэтому еще до прихода на Кубань фашистов экономика региона была подорвана «спецмероприятиями» в виде уничтожения промышленных, сельскохозяйственных объектов, ресурсов, в том числе и готовой продукции. Для исполнения таких указаний на каждом предприятии были созданы тройки из уполномоченного УНКВД, директора и секретаря парторганизации.
Одной из приоритетных задач при эвакуации стали демонтаж и вывоз предприятий Майкопского нефтекомбината. Напомним, что Гитлер придавал большое значение захвату нефтяных месторождений Кавказа. Среди других промышленных и топливных предприятий края Майкопский комбинат являлся крупнейшим и включал в себя мощные нефтедобывающие тресты «Хадыженнефть», «Апшероннефть» и «Черноморнефть». Перед эвакуацией ежесуточная добыча достигала 3780 тонн нефти и 140 тонн газа. На комбинате трудилось 15 тысяч специалистов.
Поставленные Москвой сроки эвакуации комбината оказались нереальными. Удалось вывезти лишь 600 вагонов с нефтеоборудованием. Перевозку остальной массы техники и продукции пресекло внезапное появление фашистов в районе комбината. Было принято тяжелое решение о проведении спецмероприятий по уничтожению нефтепромыслов. За пять дней через газораспределительные узлы залили цементом 840 скважин эксплуатационного фонда, а оборудование взорвали или разбили. 4500 тонн майкопской нефти ни вывезти, ни уничтожить не удалось. Бригада Наркомата докладывала, что «поджечь оставшуюся нефть не представлялось возможным вследствие того, что эти нефтекачки расположены на магистральной шоссейной дороге Хадыжи — Краснодар, по которой продвигались части Красной Армии».
После Майкопского комбината советские саперы принялись за Киевские нефтепромыслы в Крымском районе Кубани, где было ликвидировано более 50 скважин. Взрывы звучали и на нефтеперегонных заводах «Краснодарский №5» (давали до 3100 тонн нефти в сутки) и «Туапсинский №6» (объем производства до 7000 тонн в сутки). Туапсинский завод эвакуировали полностью. А вот краснодарское предприятие сотрудники НКВД смогли взорвать лишь 9 августа 1942 года, когда немцы уже вошли в город. На этом заводе было уничтожено 80 тысяч тонн готовой продукции.
«Сталинский подарок»
От спецмероприятий больше всего пострадал краевой центр. В Краснодаре список ликвидируемых предприятий включал 36 пунктов. В числе подлежащих порче и уничтожению оказались заводы им. Седина, им. Калинина, «Октябрь», «Краснолит», компрессорный, КРЭС, комбинат «Главмаргарин», мясокомбинат, хлебокомбинат, спиртзавод и пр.
Многие объекты из списка действительно были ликвидированы. Например, на заводе «Краснолит» сначала разломали оборудование, затем сожгли ГСМ и подорвали цеха. На заводе «Октябрь» пошли таким же путем, только для подрыва крупных станков пришлось использовать мины.
В докладной записке по поводу проведенных спецмероприятий по уничтожению Краснодарского жиркомбината «Главрасжирмасло» говорилось: «...были взорваны и подожжены заводы, входящие в состав комбината, как то: теплоэлектроцентраль, маслоэкстракционный завод, мыловаренный завод, маргариновый завод, гидрогенизационный завод, бондарный завод, механические мастерские, центральный материальный склад, три электроподстанции, центральная насосная станция, склады сырья и продукции, контора...»
Когда в Краснодар 9 августа входили немцы, местные жители уничтожили десятки предприятий. Например, такая картина ликвидации Адыгейского консервного комбината складывается на основании сохранившихся документов: в 11.30 были подорваны паровые котлы, станки, электромоторы и иное оборудование; 500 тысяч банок кабачковой икры взорвали, более 100 тонн солений залили керосином. Однако, артобстрел с вражеской стороны помешал ликвидации многочисленных партий солений и 4000 банок томат-пюре.
На краснодарском спиртзаводе «Первенец Кубанский» вся продукция в количестве 18 тысяч декалитров спирта была уничтожена «путем спуска через канализацию в реку Кубань». Такая же судьба постигла и 4500 гектолитров пива на местном пивзаводе.
В краевой столице были взорваны все хлебозаводы и мельничные комбинаты. Вошедшие в город фашисты назвали акции по уничтожению продовольствия «сталинским подарком городу».
На Кубани особое внимание при проведении спецмероприятий уделялось ликвидации предприятий мясомолочной промышленности. Разрешение на перевозку в тыл кубанских предприятий этого профиля было получено из Москвы 4 августа 1942 года, когда в крае уже шли бои с захватчиками. Для Кропоткинского мясокомбината и вовсе не было разрешения, поэтому его взорвали накануне входа в город фашистов. В Кропткине было уничтожено 100 тонн мясопродуктов и более тысячи голов крупного рогатого скота. Краснодарский мясокомбинат переправил в тыл 519 тонн готовой продукции. Оставшиеся 300 тонн были сожжены. В Тихорецке и Ейске мясокомбинаты были разрушены в результате авианалетов немецких бомбардировщиков. А вот в Майкопе руководство мясокомбината так и не успело провести спецмероприятия и цеха предприятия в целости достались фашистам.
В целом для края потери продовольствия стали колоссальными. В четырех не занятых гитлеровцами районах Кубани продолжали работать лишь семь предприятий пищевой промышленности, что составляло 1,4% от общего количества по краю. Документы того времени свидетельствуют, что уже к середине августа 1942 года продовольственная проблема стала одной из самых острых. Для населения, военнослужащих Красной армии и моряков Черноморского флота были введены сокращения норм питания для кубанцев и личного состава воинских подразделений.
Сады-оазисы
Если эвакуация людей, промышленных предприятий и продовольствия была реализована хотя бы частично, то с выводом в тыл кубанского скота власти явно запоздали.
К началу войны в крае находилось около 3 миллионов 149 тысяч голов скота всех видов. За короткий промежуток времени поголовье было сокращено вдвое, но и такое количество своевременно эвакуировать не представлялось возможным. Было принято решение в первую очередь перегнать в тыл чуть более 440 тысяч голов скота. Однако и тут эвакуация сильно осложнилась бумажной волокитой. Разрешение на вывод скота пришло из Москвы буквально за неделю до вторжения на Кубань немецко-фашистских войск, а реальная эвакуация началась 25 июля — за два дня до прихода немцев на Кубань.
И все же запланированное число скота удалось эвакуировать, причем даже с небольшим «перевесом» в количестве 50 тысяч голов. Однако в дороге из-за неорганизованности, дезертирства погонщиков и захвата стад фашистами наблюдались колоссальные потери скота. Хуже всего обстояло дело со свиньями. Фашистам удалось живьем захватить более 300 тысяч этих животных.
Изобилие Краснодарского края неоднократно отмечали в своих работах немецкие авторы. Например, писатель Карел так описывал Кубань: «Они (т.е. немецкие пехотинцы — Прим. авт.) проходили бескрайними полями подсолнухов, пшеницы, проса, конопли и табака. Огромные стада скота паслись в степи. Сады в казачьих станицах казались своего рода оазисами. Абрикосы, сливы, яблоки, груши, арбузы, виноград и помидоры — все это зрело и росло там в громадных количествах. Яиц было точно гальки на морском берегу, в каждом дворе жирели тучные свиньи. Для поваров и казначеев наступили лучшие времена».
Безусловно, оставшиеся в регионе ресурсы захватчики обратили на пользу своей армии. Эвакуация, спецмероприятия и непосредственно оккупация больно ударили по экономике края. Например, поголовье скота на Кубани за 1942—1943 годы сократилось катастрофически: количество крупного рогатого скота потеряло 68% от довоенных показателей, численность лошадей сократилась на 58%, овец и коз — на 72%, свиней — на 98%.
В 1943 году подсчетом убытков в регионе занялась Краснодарская краевая комиссия по установлению и расследованию злодеяний и по причиненному ущербу немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками. Подробнее о малоизвестных материалах работы комиссии мы расскажем в ближайших номерах.