Я встретилась с одной из самых талантливых художниц Краснодара, участницей многочисленных проектов, выставок и биеннале, а также преподавателем КГУКИ и просто невероятно интригующей девушкой – Лусинэ Джанян. Лусинэ – автор многих громких и провокационных, но, главное, всегда несущих важную художественную ценность проектов. К примеру, она является создателем проекта «Слепит», представленного в музее ММСИ в Москве. Сейчас ее имя заявлено как одно из центровых среди участников проекта «Южнорусская волна» Марата Гельмана. Лусинэ рассказала «МК» на Кубани о запланированном проекте, а также поделилась своими мыслями по поводу сложившейся в Краснодарском крае и во всей стране ситуации в современном культурном процессе.
- Лусинэ, расскажите, пожалуйста, о проекте «Южнорусская волна»: что это за проект, какая у него тематика и какие работы для него готовите вы?
- Я думаю, что тонкости и подробности именно этого проекта, конечно же, засекречены. Естественно, я постоянно мониторю, просматриваю новости в социальных сетях: можно обратить внимание на то, что в своих комментариях и помощники Марата Гельмана, и он сам не распространяют никаких подробностей. В первую очередь потому что наш край воспринимает все остро, чересчур остро. Я думаю, что сейчас любая выставка, даже самая «спокойная», будет воспринята в штыки, в ней будут искать всяческие подвохи, компроматы и прочее. Но о самом явлении «Южнорусская волна» можно кое-что рассказать. Пожалуй, начну с «картинки» в целом в стране: сейчас существует такое расхожее мнение, что воплощают культурную ситуацию в России только два города – это Петербург и Москва. А все остальное – провинция. Но это неверное утверждение, так как на данный момент в России существуют, скажем, четыре поля, в которых активно развивается современное искусство. Первое плато – это сибирская сцена, здесь Новосибирск, Красноярск, Томск; дальше Поволжье (один из моих любимых регионов, со многими художниками меня связывают теплые дружеские отношения. Кстати для справки: Марат Гельман в рамках проекта «Культурный Альянс» в московской галерее на «Винзаводе» уже представлял несколько городов. Это выставка «Вектор Перми»: итоги развития современного искусства в регионе» и выставка «Современное искусство Ижевска», кроме Перми и Ижевска к этому региону можно отнести и Нижний Новгород, Самару, Уфу. Следующее плато – это, конечно, центр, Москва и Санкт-Петербург, а четвертое собственно и есть «Южнорусская волна», если хотите. Сюда входит не только Краснодар, но и Ростов, Махачкала, Владикавказ, Воронеж. То есть это не просто краснодарские художники. Например, в Махачкале есть очень интересные художники: Аладдин Гарунов, номинант премии Кандинского, Магамед Кажлаев, работы которого в коллекции ГЦСИ, Артем Гапуров и другие. Некоторые художники переехали, живут и работают в Москве, многие остались в регионе. Само название проекта «Южнорусская волна» отсылает нас еще в 90-е годы, когда Марат Гельман проводил одноименную выставку, правда, тогда в не входили еще и художники из Одессы и Киева.
- То есть Гельман в какой-то степени хочет этим проектом обозначить тот самый южный сектор, который живет своей художественной жизнью и где активно развивается современное искусство?
- Отчасти да. В первую очередь потому что та культурная ситуация, которая возникла в Краснодаре интересна, и визит Марата Гельмана стал отправной точкой: сами краснодрцы обратили внимание на художников, которые тут живут и работают. Когда Марат приезжал в Краснодар, это был не просто его официальный визит, он лично посетил все мастерские художников. Со многими познакомился. Это ведь очень важно, когда происходит вот такой прямой контакт, после которого творчество художника воспринимается совсем по-другому. Вернемся к «Южнорусской волне», выставке, проведенной в 90-х годах. Здесь есть много очень интересных деталей. На той выставке были представлены художники из Украины, Киева (Александр Гнилицкий, Олег Голосий, Константин Реунов, Олег Тистол, Яна Быстрова), Одессы (Рябченко, Лыков, Некрасова). Я читала воспоминания Александра Ройбурда о том, что все они прекрасно понимали, что выставка в центре – в Москве, просто необходима, так как эта центробежная сила, безусловно стягивающая все регионы. Тогда Марат Гельман, который сам родом из Кишинева, привлек к проекту киевских и одесских художников, которые сейчас уже являются действительно мэтрами. Тот же самый Арсен Савадов. Позже, в самом конце 90-х, в Москву также перебралась большая часть художников ростовско-таганрогской арт-группы «Искусство или смерть». Это Авдей Тер-Оганьян, который сейчас находится в полит-эмиграции из-за перфоманса «Юный безбожник», показанного в Москве несколькими годами позже. Это Юрий Шабельников, у которого мне посчастливилось учиться – я год занималась в его мастерских в ММСИ. Также здесь Валерий Кошляков, Александр Сигутин. Ростовчане влились наряду с киевлянами и одесситами в «южнорусскую волну». Следующим этапом, утверждающим это явление, стала выставка «Южнорусская волна», устроенная Маратом Гельманом в петербургском Мраморном дворце в 2000 году. Эта выставка была частью масштабного выставочного проекта “Искусство против географии”. По завершении этого проекта Государственному Русскому Музею был подарен корпус работ “Южнорусская волна” из собрания Марата. Было передано в дар музею около 60 работ, из них живопись южнорусской волны: Александр Ройтбурд, Олег Голосий, Юрий Соломко, Юрий Хоровский, Александр Гнилицкий, Олег Тистол, Анатолий Ганкевич, Олег Мигас, Арсен Савадов, Георгий Сенченко, Авдей Тер-Оганьян, Валерий Кошляков, Юрий Шабельников. Я считаю, что эта выставка была не просто культурным мероприятием - она образовала собой очень серьезный срез в искусстве, заложила фундамент и определила такое явление, как «Южнорусская волна». Очень знаменательно, что художественное течение южного региона сильно отличалось от центра. Москва восприняла его с большой настороженностью. Во-первых, тогда уже, грубо говоря, начали «хоронить живопись», а тут «Южнорусская волна» привозит огромные полотна, на которых сплошь буйство красок. В ММСИ несколько лет назад проходила ретроспективная выставка «Искусство или смерть» и Юрий Шабельников проводил авторскую экскурсию для слушателей школы современного искусства , на которой мне посчастливилось побывать. И вот там многие работы ростовского периода - цитирование наследия живописи, в которой художники не стеснялись пользоваться приемами итальянского трансавангарда, фигуративной живописи, цитатностью – этого всего тогда не было. Это сейчас работы находятся в музеях и частных собраниях, а на первую выставку в 90-х годах был приглашен Дмитрий Пригов – известный концептуалист, который пренебрежительно высказывался в адрес киевских мастеров, говоря , что в Украине нет слова «художник», есть только «маляр», а другой приглашенный московский художник сплясал гопака. Ведь по сей день идут споры о том, что живопись умерла, но на каждой биеннале мы видим её, и видим как постоянно её «хоронят», а тогда эта тема вообще была очень острой. И огромные холсты южан, конечно, были приняты с опаской. Но «Южнорусская волна», с моей точки зрения, уже твердо заняла свое собственное место в истории русского искусства.
- К счастью или к несчастью, но именно в Краснодаре личность Марата Гельмана признана необыкновенно провокационной. Здесь его скорее воспринимают даже как некое социальное явление, а не просто как деятеля искусства. И все-таки нельзя категорически отрицать тот факт, что Гельман всегда в той или иной степени пользуется провокативным элементом, чтобы привлечь внимание к своим проектам. Тот же «Icons»: зная ситуацию, сложившуюся на Кубани, можно было бы назвать проект как-то иначе, чтобы не вызывать настоль бурной реакции, как-то обойти все эти острые углы. Здесь же скажем и о том, что Марат Гельман в своем «ЖЖ» часто использует ненормативную лексику. Как вы считаете, он переходит черту допустимых норм или находится на тонкой грани между дозволенным и запрещенным?
- По порядку отвечая на ваши вопросы, я скажу, что мне посчастливилось уже несколько лет быть знакомой с Маратом Александровичем. Когда состоялся его самый первый приезд в Краснодар, мы все были в большом ожидании встречи с ним, дабы узнать, а что же собственно за проект будет проходить в Краснодаре. На тот момент параллельно проходила выставка Марата «Родина», масштабный, громкий проект, и мы ждали, что выставка приедет к нам. Получается, в Краснодаре уже был некий местный сложившийся «контекст». Я этого не замечала и каждый раз, когда говорила о том, что я из Краснодара, в ответ на это слышала взволнованное: «О боже, у вас ведь там казаки!», я считала подобного рода высказывания стереотипными, не правдивыми. И вот происходят совершенно странные вещи! Я всегда считала себя современным человеком, который живет в прекрасном городе, в котором есть многочисленные клубы, торговые центры, очень и очень интересные люди. Я искренне люблю Краснодар. А получилось так, что эти заявления о казачьем крае оказались не просто стереотипом. Марат Гельман стал, скажем так, лакмусовой бумажкой. Он просто показал болевую точку нашего края. Выставку «Icons» Марат создавал специально для Краснодара, где уже было оговорено, что Кубань – казачий край и здесь недозволены никакие провокации, связанные с религией. Мне кажется, именно это помогло и определиться с темой выставки. Мне нравится высказывание Марата Гельмана, что музей – это не сеть МакДональдс, что в каждом регионе должна быть своя концепция и идея, как напрмер выставка «Русское бедное» стала центральной и послужила началом коллекции Пермского музея современного искусства в Перми. Думаю, что все-таки, несмотря ни на что, Марату удалось сделать выставку, люди оставляли восторженные комментарии в Книге отзывов. Ведь там были очень красивые работы уже известных художников. И это замечательно, что выставка состоялась, так как церковное искусство законсервировалось, остановилось на какой-то стадии своего развития. Очень интересно было наблюдать за таким ходом Марата, когда он собрал художников, которые в своем творчестве создали, образно говоря, иконы – в новом прочтении, современные, как работы Гутова, Врубеля, Савадова, Сигутина. Произведения современного искусства многослойны, каждый видит свое прочтение, ты смотришь на произведение с разных точек, формально ты видишь и арт-объект, с другой стороны, - какой-то канонический образ, и ничего оскорбительного там не было. И провокацией в данном случае я бы назвала именно то, что было сделано людьми, сорвавшими открытие. А по поводу того, использует Марат Гельман или не использует нецензурную лексику это личное дело каждого, это же его блог, персональный блог. Другое дело, когда он дает интервью, когда он общается с людьми – думаю его мало кто переспорит в вопросах искусства.
- То есть проекту «Icons» была дана неверная трактовка? Нужно было относиться к нему не как к покушению на морально-этические нормы православия, а просто как к свежему, новому прочтению, интерпретации одного из направлений в искусстве?
- И это тоже. А еще я хочу сказать, что был даже создан клуб «антигельманистов», кажется…
- Да, там даже появились новые самостоятельные термины, такие как «гельманизация».
- Они даже создали свой бренд. Логотип. Кстати говоря, первый в России «Анти-пуссинг» тоже прошел именно в Краснодаре, начнем с этого. Почему не где-нибудь в Армавире, Новороссийске или Новосибирске? И он, насколько я знаю, предворял приезд Марата Гельмана. Это все замечательно и имеет место, но мне кажется, что это уже перебор и это все напоминает некую бутафорию. Что касается Марата, ведь было собрана целая папка фотографий, которую активно распространяли. А по сути все, что было там, к Марату никакого отношения не имело. Там были работы того же самого Авдея Тер-Оганьяна, акции арт-группы «Война» и многое другое. Показывали, что ждёт Кубань если Гельман откроет тут музей. Если бы работа была проделал граматно и собрали информацию с фотографиями о выставках и проектах, которые действительно делал Марат, не думаю, что кого-то это могло задеть.
- В общем, собрали все?
Да, все то, к чему Марат Гельман не имел отношения. И вдруг появляется вот такой вот именно красивый проект «Icons». Очень лаконичный, очень спокойный, я не думаю, что кого-то он мог оскорбить.
- На самом деле протестующие и не видели, что находится внутри выставки…
Да. На момент открытия выставки «Icons» я находилась на открытии своего проекта в рамках биеннале в Киеве. Естественно, мы следили за всем происходящим, и я, конечно, пребывала в ужасе. Честно скажу, наблюдая все происходящее в Краснодаре, я просто испытывала шок. Да и весь цивилизованный мир тоже. Я писала в твиттере, в своем блоге, о том, что мне даже немного стыдно и больно за наш край. Потому что дойти до такой степени накала страстей… страшно.
- Вам хотелось на тот момент оказаться в Краснодаре и как-то помочь, защитить этот проект? Внести свою пусть и небольшую лепту.
Конечно, как говорится, поддержка и спиной чувствуется. И
это неправильно, что 15-20-30 человек сорвали такой серьёзный проект. Я знаю, что уже потом книга отзывов собрала очень много положительных, позитивных слов. Мы сами имели возможность оставить свои отзывы, я туда, на выставку, водила всех своих друзей. Ведь если ты художник – необязательно, что все твои друзья тоже будут художниками. И не каждый разделяет то, что делаешь ты. Поэтому этот момент спора, сопротивления идет постоянно даже с самыми близкими, возьмем родителей, близких друзей – дороже и любимее людей трудно представить, иногда приходится даже где-то оправдываться. Мне повезло, мои родители - моя поддержка. Думаю, что таким образом была заготовлена почва, а провокация была не со стороны Марата Александровича, представившего красивую выставку, а с совершенно другой стороны. Город или кто-то ещё таким образом не хотел принимать все это.
- В свете последних событий хочется сказать, что не только в Краснодаре возникают такие острые ситуации. Давайте вспомним Питер, где совсем недавно проходила выставка Братьев Чепмэн «Конец веселья» в Эрмитаже. Казалось бы, Санкт-Петербург, извечно культурная столица России…
- Это, конечно, даже какой-то маразм. Но, Петербург давно дискредитировал себя, хотя бы с набоковской «Лолитой». Они сами перегнули палку. В какой-то момент все это начинает выглядеть, как клоунада.
- Дело в том, что даже к этой выставке Братьев Чепмэн умудрились как-то привязать Марата Гельмана, какими-то окольными путями. Сейчас ходит слух о том, что Гельман якобы засылает на выставки «профессиональных мракобесов», чтобы таким образом создать дополнительный пиар. Вы верите в подобные рассказы о том, что он сам нанимает людей для того, чтобы создать вокруг себя больше шумихи?
- Нет. Скажу откровенно, – я во все эти истории не верю. В первую очередь потому, что сам Марат Александрович – это такая выдающаяся личность, а к любой сильной, знаковой персоне прилипают такие слухи, и все это обрастает сплетнями. Многие просто не могут понять феномена успеха, что человек может видеть на несколько шагов вперед, прогнозировать и предвидеть определенные явления, поэтому находят оправдание в том, что там якобы «все куплено» и все плохо. Кто-то просто все это не принимает. Я думаю, что все это, конечно, абсурд.
- Вот как раз тот самый феномен успеха тоже хотелось бы обсудить. Я, например, считаю, что современное искусство на правильном пути. Мне удалось побывать на ярких выставках в Москве, таких как проект AES+F или «Fascinans&Tremendum» от Айдан Салаховой. Это были прекрасные проекты, но они вокруг себя не создали такого резонанса, как те же самые проекты Марата Гельмана. С чем это связано? С тем, что это все таки Москва, где люди наиболее спокойно относятся к любым провокациям, или с тем, что тематика проектов не такая остросоциальная, как у Гельмана? Почему некоторые проекты современного искусства просто взрывают публику вокруг себя и создают мощную общественную реакцию, а другие, тоже очень сильные, качественные, подготовленные на самом высоком уровне проекты остаются, скажем так, в тени?
- Давайте на секунду представим себе такую ситуацию. Марат Гельман привозит в Краснодар не «Icons», а скажем, даже тех же самых AES+F. Я уверена на 100 процентов, что все равно было бы абсолютно тоже самое: сорванное открытие. Нашли бы к чему привязаться. В каком-нибудь скриншоте видео обязательно бы отыскали моменты, оскорбляющие чувства верующих, или что-то подобное.
- Да-да, например, полуголый Данила Поляков или афроамериканец в рясе…
Либо возьмем другую историю…Например, «Danger!Museum», второй проект Гельмана в Краснодаре. Привозит он вместо Дубосарского и Виноградова, скажем, Айдан Салахову. Придумали бы то же самое!
- Верно, мусульманская женщина, представившая на своей выставке многочисленные предметы фаллической формы, – здесь опять-таки была бы шоковая реакция.
- Вот именно поэтому здесь речь идет о другом. О том, как преподносится материал и почему на него идет именно такая направленная «травля». Мне кажется, что бы ни привез Марат Гельман – все будет воспринято таким образом. Лучший пример – выставка «Icons».
- В своем блоге на LIveJournal Марат Гельман как-то написал «Есть запятые и многоточия. Город должен себя проявить. Если будет реакция другой части гражданского общества, может, это будет и к лучшему». О какой именно части гражданского общества он мог говорить? Возможно, он имеет в виду не только казачество, но и кого то еще? Кто еще может «среагировать» на «Южнорусскую волну»?
- То есть мы уже увидели реакцию казачества, реакцию духовенства, -одновременно смешно и страшно представить, катализатором чего он может являться на этот раз.
- Лусинэ, расскажите, пожалуйста, о проекте «Anonymus» Марата Гельмана, который проходил в Перми. Вы одна из самых ярких участниц проекта. Что там была за концепция? Там, кажется, были взяты за основу образы участниц панк-группировки «Pussy Riot»…
- Этот проект Марат собирал в общей сложности около года. Он ездил в Германию, чтобы собрать работы художников. То есть это была выставка международного уровня, в ней участвовали не только художники из России – всего 34 автора. На этой выставке именно у меня было два проекта. Причем они создавались не специально для этой выставки. Я веду свой блог и регулярно выкладываю туда фотографии работ из мастерской. Марат увидел их и пригласил меня поучаствовать в проекте. На тот момент мне хотелось определенным образом оказать поддержку известной панк-группе (для справки: я верующий человек, крещеная), там ведь активно шли разговоры о том искусство это или не искусство. Я просто решила перенести все это в плоскость живописи, я создала огромные портреты девушек в масках «Pussy Riot».
- А в какой технике выполнены портреты?
Холст, масло, в общем-то, традиционный формат. Это двухметровые портреты. Экспозиция была представлена в отдельном блоке, вместе с небольшой инсталляцией бумажных кукол. Фотография Марата Гельмана и Олега Чиркунова на фоне моего проекта облетела все СМИ, и, не скрою, мне было приятно. После выставки бывший губернатор края Олег Чиркунов и Марат Гельман представили каталог «Живая Пермь» — своеобразное подведение итогов последних нескольких лет, за которые город менялся и стремился совершить культурную революцию. А выставка «Anonymous» это попытка понять мотивы и причины анонимности в современном искусстве не только России. Почему художник сегодня так часто пытается скрыть свое лицо? Это связано и с желанием избежать рыночности в искусстве, и с возможностью скрыть свое имя от властей, и со стремлением к обобщению - введению портрета-знака, как, например, всем известный смайлик. Благодаря художникам «балаклава», закрывающая лицо, стала важным общественным символом во всем мире. Ни для кого не является секретом, что и граффитисты скрывают свое лицо...
- Да, как, например, один из самых знаменитых британских граффитистов – Бэнкси.
Верно. А в сложившейся ситуации быть художником не так уж безопасно. Не зря сейчас символом анонимности является балаклава. В общем, выставка «Anonymus» получилась очень масштабной, она занимала весь первый этаж в Пермском музее современного искусства. Непосредственно перед открытием выставки у меня была лекция в музее, где собралось очень и очень большое количество слушателей, пришли студенты Пермского института культуры. С горечью могу сказать, что проведение подобной лекции в Краснодаре, наверное, невозможно (я не имею в виду «междусобойчик» в галерее или «квартирник», а говорю о серьезной иституции). Так как здесь тема «политика и искусство» табуирована.
Что ж, «Южнорусская волна» обещает предстать перед нами исключительно темпераментной, «по-южному» горячей и спорной. Марат Гельман, проложивший основу, краеугольный камень для целого вектора современного искусства в Краснодарском крае и тесно связавший между собой жизнь культурную и жизнь социальную в крае, всегда четко и верно угадывает и предсказывает любые художественные методы и пути, которыми можно шокировать публику. Итак, мы с вами ждем и только прогнозируем: «А какой ад привезет Марат?»