Петербургские годы
Талантами семья Городецких не была обижена. Его отец не только крупный чиновник, но и литератор, печатавшийся в исторических журналах. Был накоротке с писателем Николаем Лесковым и со скульптором Михаилом Микешиным, переписывался с философом Владимиром Соловьевым. Мать была знакома с Иваном Тургеневым.
Младший брат Сергей Городецкий стал известным поэтом, автором прославленного сборника «Ярь», ставшего началом российского акмеизма.
Сам Борис в юности дружил с поэтом Владимиром Гиппиусом, а с подачи отца серьезно увлекся библиографией. Во время учебы в Санкт-Петербургском университете, где Городецкий обучался одновременно на юридическом и историко-филологическом факультетах, состоялась его судьбоносная встреча с Сергеем Афанасьевичем Венгеровым, в котором, по словам Городецкого, «соединялись библиограф, историк литературы и „вольный” литератор». Венгеров пригласил начинающего ученого поработать вместе, заворожив своим подвижничеством: «Понять, какой это гигантский труд, может только тот, кому удалось, как пишущему эти строки, побывать в своеобразной лаборатории проф. Венгерова, впоследствии названной картотекой, увидеть сотни коробочек, наполненных листками всевозможных цветов, на которые занесены заглавия всех, даже самых ничтожных книжонок и брошюр».
Городецкий быстро набирался опыта и в 1900 году был избран действительным членом Русского библиологического общества, а вскоре стал его секретарем.
Однако занятие библиографией не могло стать источником постоянного дохода, поэтому пришлось поступить на службу в Крестьянский поземельный банк, что давало финансовую стабильность и возможность продолжать заниматься любимым делом: писать рецензии для журналов и готовить материалы для специализированных словарей.
Кубанские университеты
В октябре 1904 года Городецкий переехал в Екатеринодар, где ему была предложена работа в Кавказском отделении Крестьянского поземельного банка. Новая должность открывала новые перспективы, в том числе и в области народного просвещения.
В 1907 году он стал секретарем только что созданного Кубанского общества народных университетов и редактором журнала «Известия ОЛИКО». Следующий издательский проект — «Северокавказский альманах на 1908—1909 г.г.», где появился обширный «Биобиблиографический материал о Северном Кавказе», ставший первым серьезным шагом по изучению литературы о Северном Кавказе, а также кубанской периодики.
Деятельность Городецкого была оценена по достоинству, и на следующий год он был не только принят в действительные члены Общества любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО), но и избран секретарем ОЛИКО. В «Известиях ОЛИКО» он поместил еще один серьезный труд — «Библиографический обзор литературы о Северном Кавказе за 1906—1907 гг.».
«На Кавказе»
Изучение истории журналистики так захватило Бориса Митрофановича, что вскоре он задумался об издании собственного «ежемесячного иллюстрированного журнала истории, этнографии, общественно-экономической жизни Кавказского края и литературы, публицистики, науки и искусства» под названием «На Кавказе».
Журнал публиковал интересные материалы, привлекал к сотрудничеству столичных авторов, но смог продержаться ровно год — с марта 1909 года по март 1910-го. Из воспоминаний редактора: «Журнал „На Кавказе” был беспартийным и стремился всегда вполне правдиво и беспристрастно освещать все местные вопросы. Столицам это, вероятно, нравилось, большинству местных подписчиков тоже. Но находились лица и организации, которые хотели видеть этот орган печати непременно в лоне единомышленников, и, когда материальные средства редакции были на исходе, что, конечно, ясно было и для читателей, ибо редакция никогда не делала тайны от них об условиях существования журнала, они явились во всеоружии в редакцию с предложением довольно большой суммы денег на продолжение издания, при условии изменения его направления. Журнал „На Кавказе” за неимением средств прекратился, программы же и направления своего он не изменил».
Будни газетчика
Журналистика, как и наука, затягивает. В шестом номере «Известий ОЛИКО» был опубликован доклад Городецкого, «прочитанный на собраниях членов ОЛИКО в 1913 году по поводу 50-летия издания „Кубанских областных ведомостей”». На следующий год под названием «Очерк развития русской периодической печати на Северном Кавказе» доклад вышел отдельным изданием, сохранив свою историческую значимость до наших дней.
Успел поучаствовать Городецкий в издании «Кубанской школы» — журнале, о котором даже в столице писали, что «русское учительство не только на Кубани, но и других мест должно было бы обратить на „Кубанскую школу” свое внимание и поддержать ее материально».
Было в его биографии и редактирование новой «политической, общественно-экономической и литературной газеты» под названием «Кубанская мысль», пришедшееся на годы Первой мировой войны. Это была «большая прогрессивная газета, основанная группой лиц во главе с Б. М. Городецким. Фактически газета велась редакционной коллегией. Газета имела большой успех, так как давала обильный материал краевого характера».
События 1917 года и последовавшая за ними Гражданская война многое изменили в жизни российской интеллигенции. Борис Митрофанович решил остаться в Екатеринодаре, чтобы заниматься делом, которому посвятил свою жизнь,— библиографии и журналистике.
Итоги юбилея
В 1919 году в деникинском Екатеринодаре Городецкий опубликовал статью в «Известиях совета обследования и изучения Краснодарского края», сыгравшую в дальнейшем роковую роль. Давая обзор местной прессы, он назвал ситуацию в стране «темной ночью русской общественности», а прессу новой власти — «большевистской брошюрятиной».
Ученый хотел быть объективным, да и кто тогда мог подумать, что большевики — это всерьез и надолго.
Установление Советской власти на Кубани сопровождалось массовыми чистками в государственных учреждениях. Биография и дворянское происхождение не давали повода для оптимизма относительно дальнейшей судьбы Бориса Митрофановича.
Однако он был признан «сочувствующим советской власти» и в сентябре 1920 года приглашен работать в только что созданный Кубанский государственный университет. Там он некоторое время работал проректором, читал на рабфаке курсы по библиографии и истории колонизации Северного Кавказа, получил звание профессора.
Он всеми силами пытался найти свое место в новой жизни. Стал председателем ОЛИКО, продолжив выпуски «Известий», занимался подготовкой краеведческого съезда Кубани. В 1927 году в Краснодаре опубликовал фундаментальный справочник «Периодика Кубано-Черноморского края. 1863—1925», ставший итогом его библиографической деятельности и своего рода навигацией в области истории кубанской периодики.
Казалось, всё складывалось неплохо. Осенью 1928 года решили отметить тридцатилетний юбилей ОЛИКО и юбилей творческой деятельности самого Городецкого.
Однако в краевой газете «Красное знамя» тут же появился материал, из которого явствовало, что его статью и его происхождение не забыли: «Глубокое недоумение вызывало в рядах советской общественности сообщение о чествовании „тридцатилетнего юбилея общественной деятельности г-на Городецкого”: рабочий класс не только ему ничем не обязан, но, наоборот, вся его прошлая деятельность направлена во вред пролетарскому движению. По нашему мнению, г-ну Городецкому нечем похвастаться перед советской общественностью из прошлой своей темной и во всяком случае очень сомнительной деятельности, ибо она целиком была посвящена служению врагам рабочего класса и реакционным силам».
Выводы могли последовать вполне определенные. Дожидаться ареста Борис Митрофанович не стал и в феврале 1929 года покинул Краснодар.
Впереди ждала работа в НИИ национальных культур Дагестана. В Махачкале тоже жилось не очень спокойно: четыре из пяти директоров института, при которых ему довелось поработать, были объявлены врагами народа и расстреляны. Самого же Городецкого эта участь миновала, и он многое успел сделать для становления библиографического дела в Дагестане.
