Ловушка для «Анны»

Театральный критик — о премьере Музыкального театра

Балет «Анна Каренина» ставится в последнее время все чаще и чаще, но ни опус Кирилла Симонова, хореографа известного и признанного, ни работу художника с мировым именем Алексея Ратманского (за исключением сцены скачек) вряд ли можно отнести к удачам. То же самое можно сказать и о героине Майи Плисецкой, где мы наблюдаем лишь всепоглощающую страсть 

Театральный критик — о премьере Музыкального театра

Балет же Бориса Эйфмана - режиссерский театр с великолепными артистами. Как видим, инсценировать большую литературу – дело весьма проблематичное и сложное, тем более роман-глыбу, с великими образами, с великим языком. Возможно, время драмбалета прошло окончательно, поэтому все попытки его реанимировать и приводят к неутешительным результатам.

Витебский конфуз

Главный балетмейстер Краснодарского музыкального театра Александр Мацко тоже решил причаститься к кругу избранных и сделал попытку перенести роман Льва Толстого на сценические подмостки. Правда, в одном из последних своих интервью он посетовал на недостаточное финансирование и отсутствие балетных Белинских в Краснодаре, мол, пишут там всякие журналисты и блогеры, и только за пределами края в состоянии профессионально оценить его работы. Такой случай представился в ноябре прошлого года на международном фестивале современной хореографии в Витебске, куда премьерная постановка частично была вывезена.

Однако вердикт непровинциальных балетных критиков был довольно-таки суров: «Как эти ребята, вне жанра, и с таким безысходным ретро, вообще попали на фестиваль?» Одним словом, в Витебске у Мацко случился даже не провал, а банальный конфуз.

Кино-балетные ай-люли

 

Взявшись инсценировать роман, хореограф-постановщик попытался его проиллюстрировать. Впечатленный британской «Анна Карениной» с кинодивой Кирой Найтли, наш балетмейстер взял из фильма музыкальный ход, стиль, фасон, даже чисто внешне перенес с экрана к себе на сцену Вронского. Подобным заимствованиям уже не стоит удивляться, Мацко всегда подбирал все, что хорошо или плохо лежит, а Бежар и Эйфман так просто ночуют в его творчестве. То же самое произошло и в краснодарской «Анне Карениной». Балет, как и фильм, начинается с напева «Во поле береза стояла». И если изначально постановщик спектакля берет лирико-щемящую интонацию, то последующие сцены он держит на взвинченном, порой истеричном градусе.

Двухактный спектакль представляет собой череду резко сменяющихся сцен. Эта грубая, топорная склейка не только рушит, но и совершенно искажает представление о романе. Кордебалет чаще бьется в конвульсиях, о какой уж тут выверенности и четкости рисунка может быть речь. Нет ни одного хорошо сделанного дуэта, все очень куце и отрывисто. Безвкусицей отдает и работа художника по костюмам. Их много, они очень пестрые, разнобойные и неудобные для танцев. Линии тела, ног, стоп скрадываются этим пасхальным гардеробом. Совершенно не балетные цвета, не балетные ткани, непонятный крой, этакий стиль расфуфыренности, отдает глубокой и безнадежной периферийностью. А сценография, состоящая из бесконечных проекций, и театральные ложи, напоминающие кибитки в ключевой сцене визита Анны в театр, только усиливают горькое впечатление.

Физкультурный парад

Знаменитая сцена скачек, как и ожидалось, построена на прыжках. Артисты пытались вспрыгивать в жете, активно жестикулируя, бегая, суетясь. Позабавила своей нелепостью и вульгарным юмором сцена охоты, с подстреленными балеринами, то ли куропатками, то ли тетеревами, то ли еще с какой дичью. Патриархально-идеалистическая сцена косарей больше походит на физкультурный парад. Впрочем, многие куски спектакля чересчур затянуты, например зарубежный вояж Анны и Вронского, с подобием карнавала и сцена венчания не добавляют постановке особого смысла, кроме как бьют на эффект и разрисовывают балет, словно аляповатую шкатулку.

Вся нежность и страсть толстовской героини, как ни пытались трудолюбиво и усердно примерить на себя ее образ Татьяна Крюкова и Юлия Бельдекова (из четырех Карениных я видел только двух), сводится к заламыванию рук и жеманству, хотя жеманны и жантильны в краснодарской «Анне» все герои, вплоть до агрария Левина, который порой, словно инженю, дергает ножкой. Совершенно чопорно-картонный Каренин местами нам показывал чуть ли не театр Кабуки, настолько он был загадочно-осанист и переживателен. В партии Вронского мне удалось посмотреть Николая Фоменко и Владимира Гулидова. Если Фоменко, как всегда, вычурно старателен и недостаток школы является его ахиллесовой пятой, то у Гулидова, напротив, видна нужная выучка и понимание того, что он делает на сцене, а хорошая физическая форма танцовщика позволяет преодолевать накрученную хореографию, состоящую не из изящного сплава, а из случайного, иногда прямо странного набора. Но ведь не все имеют подобную подготовку и выносливость. В труппе есть артисты с прекрасными данными, но они, к сожалению, не знают, как ими распорядиться. Складывается впечатление, что постановщика меньше всего волнует, справятся ли его танцовщики с хореографией или нет.

Балетная яма

Спектакль, «благодаря» фильму, пошел по ложному пути, ведь режиссер Джо Райт и сценарист Том Стоппард нашли ловкий ход, упаковав роман в театральное пространство, тем самым заложив в свою историю определенную условность, иллюзию. Мацко, взяв за основу английский продукт, попытался сделать Толстого хрестоматийным, с одной стороны и гламурно-разодетым с другой. А соединить Джо Райта и драмбалет – комбинация, конечно, из любопытных, но маловероятных. Таким образом, постановщик сам себе расставил ловушки.

Музыкальный ряд заслуживает особого внимания. Для аккомпанемента балету выбраны самые восхитительные и узнаваемые произведения. Здесь и Камиль Сен-Санс с потрясающей красоты и силы композицией «Пляска смерти», и Гендель с величественной «Сарабандой» – творениями, которыми можно наслаждаться с закрытыми глазами, без всякого хореографического сопровождения. Вообще, удивительна нелюбовь главного балетмейстера краевого музыкального театра к живой музыке. Чем это можно объяснить? Беспомощностью? Некомпетентностью? Натаскать музыкального материала для своих танцев, прикрывшись им – дело нехитрое, а вот работать с оркестром и дирижером – проблема не из легких и исключительно для профессионалов. Понятно, что широкомасштабное полотно – первая крупная работа Александра Мацко, но, увы, как ни странно, она обозначила и, боюсь, определила тот потолок, выше которого уже не прыгнуть. К сожалению, бывает и такое, хотя дай Бог, чтобы я ошибался.

В финале главная героиня плюхнулась в оркестровую яму. На самом деле, чего ей пустовать? 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру