Вероятно, сыграли роль гены папы, который прослужил в армии 34 года и закончил службу подполковником.
Или деда Валентина, отца мужа, который в Великую Отечественную войну по-своему приближал победу, до седьмого пота работая на полях.
Или прадеда Ивана Ивановича, деда мужа по маминой линии. Он пропал без вести. Члены семьи выясняли его судьбу, посылая запросы в Главный Архив. Безрезультатно…
Или прадеда Ивана Марковича Таратутина, моего деда…
Первый во всем
Он родился в большой семье в селе Лаптев Лог Угловского района Алтайского края. Третий сын из четырех. Жили бедно, но дружно. Одни валенки на всех: один погуляет, следом другой бежит на улицу. Всеобщий любимец, жгучий красавец с модной тогда копной зачесанных назад черных волос. Шутник и балагур, он очень серьезно воспринял весть о начавшейся Великой Отечественной: ушел на войну в 17 лет, прибавив себе год. Вернулся раненым, но живым, таким же жизнелюбом, хохмачом с неизменным баяном в руках. Перебрался в Рубцовск. С такой же легкостью выбрал себе жену – скромницу Катюшу, которая снимала тогда комнату и работала на тракторном заводе. Пришел в гости к знакомым - хозяевам этой квартиры, увидел Катю и все… Это потом, после свадьбы, она однажды спросила: «Ванюшка, а ты меня хоть любишь?» На что последовал ответ: «Не любил бы, не женился»! Тема была закрыта. Деда никогда не говорил о чувствах – он все подтверждал на деле. Заботой, трудом. В шахте г. Горняка, куда его позвали работать, заработал себе болезнь легких, долго лечился. На пенсии подрабатывал сторожем, разводил пчел, кроликов, сам делал мебель…
Иван Маркович любил разговаривать с людьми. Делал это вдохновенно, мастерски, очень по-доброму. Жители нашего городка его боготворили. Везде первый: на выборах, в совете ветеранов, на Параде 9 Мая. Вот что значит активная жизненная позиция! А вот о войне рассказывал очень мало. Помню, писала сочинение в школе, и только поэтому он согласился поведать об одном случае. «Видишь, на переносице след - от немецкого приклада. Это я выполнял боевое задание: взять «языка». Я не из робкого десятка, да и в деревне на коровьем молочке крепким вырос. Притаился, настроился, напал, а он таким здоровым оказался: ка-а-а-к даст мне по переносице: в глазах помутнело, я покачнулся, но не упал: ударом вышиб автомат и скрутил фрица. Живого привел в штаб и кулаком ему еще грозил: удар-то неслабый был!»
А еще он часто просил нас, внуков, «почесать ему спинку»: шрамы от осколков не давали ему покоя. А когда мужики-соседи звали его колоть поросенка, он всегда находил предлог, чтобы не присутствовать в этот момент: «Да я за водой схожу! – «Вот же вода, ты уже принес!» - «Ну, я еще принесу – мало ли…» Он просто не мог видеть крови: видно, во время войны ее было больше чем достаточно…
Деда Ваня никогда не жаловался, а давление, видно, скакало… И умер вдруг, до последнего работая по хозяйству в сарае, в 1990 году, в возрасте 65 лет: сердце не выдержало…
«Валентин» – значит сильный
Отец мужа, Валентин Иванович, наоборот, любил вспоминать «то время». Писать стихи и прозу он начал поздно, после 50-ти. Видимо, все накопленное за жизнь рвалось, выплескивалось. А он просто облек его в художественно-литературную форму. И получилось! Ему было что сказать… И сейчас есть. Перечитываем его творения – словно пьем из родника…
Родился он в деревне Масады в 60 дворов, которая в результате укрупнения колхозов была стерта с лица земли. Десятилетка была только в Андреевке, поселении русских в Илишевском районе Башкирии.
Из его опубликованного рассказа: «Зима 1942 года. Идет война. Я хожу в 5 класс. Хожу в самом прямом и здоровом смысле этого слова. Еженедельно за 18 км. Весной и осенью в лаптях, которые часто не выдерживают этих километров. Особенно трудно ранней весной по насту. Лапти просто «горят». Тогда нагрузку принимают носки и тут же голые ступни. Особенно в распутицу, когда приходится делать 100-200-метровые броски и дыханием отогревать оцепеневшие «лапы»…» Откуда у мальчишки такая стойкость и мужество? Однажды, рассказывал Валентин Иванович, в феврале, когда он на лыжах преодолевал это, совсем недетское расстояние, наперерез, не спеша, один за другим, вышло шесть волков. Они остановились и какое-то время разглядывали его… Сложно представить, что чувствовал тогда паренек! Видно, ощутив его внутреннюю силу, они не решились напасть. Но этот случай его не остановил. «Простая необходимость ходить, - писал он – желание учится».
Село Андреевка отправило на фронт около 300 мужчин и женщин, из них только половина вернулись домой. Отец Валентина, Иван Лаврентьевич, оставив жену и четверых детей, отправился защищать родину. Он прошел всю войну, возил боеприпасы на передовую. А в 1945-ом, под Кенигсбергом, бомба попала в кузов с боеприпасами. Иван долго лежал по госпиталям, а, вернувшись домой, работал водителем в колхозе.
«Перед ними, теми, кто оставался в тылу, главной задачей ставилась своевременная уборка зерновых. Техники оставалось немного, поэтому урожай собирали конными машинами или вручную – серпом, косой… «Мечтали всю войну об одном – вдоволь поесть хлеба, – вспоминал Валентин Иванович. - А он был только на полях, мы его убирали, падая от голода, но понимали, что все для Победы!»
Война закалила, научила ставить цель. Он всегда хотел учиться, много знать и передавать знания другим. После школы закончил Уфимский сельскохозяйственный институт, а позже получил второе высшее образование в Кубанском государственном университете. Начав свой путь учителя в 61-й Туапсинской школе, завершил его в школе ВДЦ «Орленок», отработав там более 40 лет.
Валентин Иванович всегда был своеобразной визитной карточкой орлятской школы. И неслучайно… «Валентность» - значит - «сила». Сила мысли, действия, сила слова. Сила Великой любви к своему делу. В нем сочетались энциклопедические знания, умение их применять на практике и одновременно романтизм, лиричность, дар тонко чувствовать.
Есть и еще один исторический кадр – фотография его с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным. Он в 1964 году приезжал в «Орленок» и посетил нашу уникальную школу, в том числе, урок химии. Говорили с детьми они не только о предмете, но и о жизненных ценностях, о будущем…
Счастлив был Валентин Иванович на склоне лет появлению внука Андрюши: «Продолжатель рода, династии Замурагиных». Жаль, что так мало порадовался, побыл с нами…
Если нужен стране
Сын Валентина Ивановича, мой муж, Юрий, офицер-политработник, после окончания Курганского высшего военно-политического авиационного училища служил в Ивано-Франковске на Украине - приграничный район, важный стратегический объект.
В декабре 1979 года было принято решение нашего Правительства о вводе войск в Афганистан. В тот же день ВС СССР были приведены в повышенную боевую готовность.
Юрий тут же написал начальству рапорт с ходатайством направить его в ДРА (Демократическую республику Афганистан) для выполнения интернационального долга.
«Это были не просто слова, - вспоминает муж сегодня, 35 лет спустя. - Они подкреплялись глубочайшим патриотизмом, впитанным с молоком матери. Другого решения просто быть не могло. Натура у меня такая: не могу отсиживаться, если нужен стране. Наше поколение, воспитанное на героической истории Великой Отечественной и не могло поступить по другому!».
Но отправили его лишь через два года: желающих было много. В то время он был 25-летним старшим лейтенантом.
Он рассказывает: «Наш гарнизон стоял в Баграме. 2200 м над уровнем моря - в первое время чувствовалась нехватка кислорода. Дувалы (дома-укрепления) душманов находились от нас на расстоянии 300-500 метров. Боевые действия не прекращались ни на минуту. Душманы норовили выдавить советские войска. Каждую ночь – пулеметные обстрелы с афганской стороны. Спали мы под звуки перестрелки. «Трассера» освещали ночью небо.
И мы, конечно, проводили операции «по зачистке». Сложность борьбы заключалась в том, что днем это обычный крестьянин, который продает тебе апельсины, а ночью он тебя убивает».
«Скажи, ну ведь страшно было?» - пытаю его. «Честно? Нет! Это, наверное, молодость, одержимость. Мне была любопытна чужая страна, обычаи, традиции. Нравы. Все женщины у них в парандже, дети чумазые, горластые, эдакие озорники-попрошайки…
Много ездил, параллельно изучая все. А еще интересно, как в экстремальных ситуациях проявляют себя люди: кто трусит, кто позволяет себе делать подлости. Был у нас один руководитель…, так он повесил на стену модуля, обращенную к душманам, огромный железный лист в целях защиты и ни разу никуда не летал, не выезжал ни в одной колонне. Берег себя.
Героизм был на каждом шагу, но для нас тогда это было привычно. Мой друг Виталик Колесников, например, ехал по «Дороге Жизни» (и на этой войне была такая) от Кабула до Баграма, попал в засаду. Как остался жив – непонятно! Машина была простреленная как решето.
Однажды я вез полную машину горючего: соляру, бензин. И тут вдруг оторвались шпильки генератора. Двигатель перестал работать. Тишина… Где-то рядом, с обеих сторон, идет стрельба, а мы встали между небом и землей, ремонтируем с водителем. Смотрим, кто-то подруливает на «Тойоте» с тентом. У нас автоматы наготове, а сами, вроде, не видим ничего, копаемся в капоте. Выходят бородачи: один, второй…, пятый, все вооружены до зубов, в длинных халатах. Переговорили и… пошли медленно к дувалам: населенка густая в тех местах. Кто бы это ни был: местная полиция или «духи», нам просто повезло. Поехали дальше без генератора.
На машинах всегда передвигались, перекинув бронежилет (а в то время он весил 15-20 кг) через открытое окно на дверь – хорошая защита сбоку, отстреливались на ходу.
Перевал Саланг – страшное место – главная транспортная магистраль, которая соединяла южную часть Афгана с северной. Он всегда был под пристальным вниманием «духов», и они, конечно, частенько минировали дорогу. На глазах, прямо перед нами, взорвалась цистерна с топливом, пламя было около 200 метров! Это не забудешь!
Солдаты жили по 150-180 человек в «модулях» – сборно-щитовых барачных конструкциях длиной около 70 метров. Конечно, очень горючих. Офицерский состав - в комнатах по 2 человека. Вечерами тренировались, были в постоянной боевой готовности. Автоматы висели на спинках кровати.
На бытовые условия особенно внимания не обращали: из еды помню запах и вкус прелой гречки, лет пять потом не мог есть ее. Была и конина, и жесткая кенгурятина. Иногда удавалось достать тушенку – вот был пир! Еще одно лакомство: вареный картофель в каком-то бульоне в трехлитровых банках – привет из дружественных стран. За год я похудел на 15 кг. Но есть, честно говоря, не хотелось – жара +45-48 С. И еще одна напасть – полчища надоедливых мух. Хлеб от них закрывали каркасом. Но и это не помогало.
Мы научились спасаться от жары. Ночью распахивали все настежь, а утром наглухо закрывали все одеялами. До обеда жить можно. Учитывая то, что в Кандагаре иногда, например, + 76 С.
Зимой, наоборот, слякотно, холодно. Воду пить нельзя, если не хочешь заболеть! «Попьешь – не только козленочком станешь» - шутили мы.
Что осталось от этой войны? Награды: грамота Президиума Верховного Совета СССР со знаком «Войну-интернационалисту», медаль «От благодарного афганского народа».
И глубокое убеждение, что любая война – это бессмыслица.
И горячее желание, чтобы наш сын, Андрей, умел защищать и защищаться, но никогда не воевал бы по-настоящему»...
