Как в 1943-м на Кубани сражались за господство в воздухе

Воздушные сражения в апреле-июне 1943 года признаны крупнейшими между советскими ВВС и германской авиацией за всю Великую Отечественную войну

К середине апреля 1943 года германское командование сосредоточило на аэродромах Крыма и Тамани около тысячи самолетов 4-го воздушного флота, который был усилен элитными истребительными эскадрами германских ВВС «Удет» и «Мельдерс»

Воздушные сражения  в апреле-июне 1943 года признаны крупнейшими между советскими ВВС и германской авиацией за всю Великую Отечественную войну
Фото: А. Покрышкин и "Аэрокобра" Фото: waralbum.ru

 

.Для ударов по позициям наших войск на Северном Кавказе привлекались до 200 бомбардировщиков, которые поднимались с аэродромов в Донбассе и на юге Украины.

Гитлеровским воздушным асам противостояли ВВС Северо-Кавказского фронта под командованием генерал-лейтенанта

К. Вершинина. 4-я и 5-я (с 24 апреля выведена в резерв) воздушные армии с привлечением части сил ВВС Черноморского флота и авиации дальнего действия насчитывали около 580 боевых самолетов, читаем в монографии «Оперативное искусство советских ВВС в Великой Отечественной войне» И. Тимоховича.

Первое сражение началось 17 апреля, когда германская авиация нанесла массированный удар по плацдарму советских войск юго-западнее Новороссийска (по легендарной Малой Земле), в котором приняли участие 450 бомбардировщиков и около 200 истребителей.

Небесная статистика

Несмотря на противодействие советской авиации (для поддержки десантников привлекли около 500 самолетов), противник совершил в первый день сражения свыше тысячи вылетов, потеряв только семь воздушных кораблей.

18 апреля на Северо-Кавказский фронт прибыли представители Ставки Верховного Главнокомандования — маршал Советского Союза Г. Жуков и маршал авиации А. Новиков, а в состав ВВС Северо-Кавказского фронта из резерва Ставки были переданы 2-й бомбардировочный, 2-й смешанный, 3-й истребительный авиакорпуса и 267-я истребительная авиадивизия.

Группировка советских ВВС возросла до 1048 единиц (508 бомбардировщиков, 170 штурмовиков, 370 истребителей) и состояла в основном из самолетов новых типов (советские Пе-2, Ил-2, Як-1, Як-7б, Ла-5, а также американский Р-39 «Аэрокобра» и английский «Спитфайр» Mk.Vb), отмечает исторический справочник «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне».

С 19 по 24 апреля над плацдармом велись ожесточенные воздушные бои, в ходе которых германские ВВС потеряли свыше 150 самолетов, а советские бомбардировщики нанесли удары по аэродромам противника в Крыму.

Последующие сражения происходили в районах станиц Крымской (29 апреля — 10 мая), Киевской и Молдаванской (26 мая и 7 июня). По воспоминаниям очевидцев, в отдельные дни на участке 20-30 км происходило до 40 воздушных боев с участием 50-80 самолетов с обеих сторон. Одновременно советские ВВС наносили удары по аэродромам противника.

В воздушных сражениях на Кубани советская авиация произвела около 35 тысяч вылетов, уничтожив больше тысячи самолетов противника. 52 советским летчикам было присвоено звание Героя Советского Союза (в том числе А. Покрышкину). Победа в небе над Кубанью оплачена дорогой ценой — наша авиация потеряла около 800 самолетов.

Боевые крещения

В начале апреля немецкая авиация имела примерно двукратное превосходство в численности, но к разгару воздушных боев в небе над Кубанью был уже паритет.

Всего же на сравнительно небольшом участке фронта было сосредоточено более 2 тысяч самолетов с обеих сторон.

Об интенсивности воздушных баталий в середине апреля 1943 года говорят сводки Совинформбюро.

«С 4 по 10 апреля в воздушных боях и на аэродромах противника уничтожено 117 немецких самолетов. Наши потери за это же время — 48 единиц…»

«С 11 по 17 апреля уничтожено 302 немецких самолета против 103 наших…»

«18 апреля, по неполным данным, сбито 25 и подбито 8 немецких самолетов…»

А вот как оценивал происходящее один из военных корреспондентов, который писал из действующей армии.

«18 апреля. В низовьях Кубани вражеские самолеты пытаются бомбить наши боевые порядки, ближние и дальние тылы. Но им далеко не всегда удается это. Как ни усиливают фашисты свою авиацию, достигнуть господства в воздухе они не могут. Где бы ни появились немецкие самолеты, всюду они встречают сильнейший отпор.

Истребители одной только авиачасти провели за последний месяц 73 групповых воздушных боя, в результате которых сбили 14 «мессершмиттов-109», 12 «юнкерсов -87», один «юнкерс-88», разведчик «фокке-вульф» и 8 больших транспортных самолетов. Кроме того, летчики этой авиачасти произвели несколько налетов на аэродромы и посадочные площадки неприятеля.

Советские летчики не ждут, когда появятся в небе фашистские машины. Они сами ждут встречи с врагом и, захватывая инициативу, смело атакуют его, даже если численный перевес бывает на стороне противника…»

Почти 2 месяца длилась битва за небо над Кубанью. И благодаря усилиям нашей авиации мощь люфтваффе на советско-германском фронте была подорвана!

Освободителей встречали со слезами…

О том, как жилось «под немцами», вспоминает 86-летняя жительница Армавира Л. А. Кононыхина.

— Вспоминаю случай, бывший во время немецкой оккупации города. Фрицы вошли в Армавир в августе 1942 года. В то время я гостила у своей крестной матери в селе Успенском. Нравилось нам, детям, приезжать к ней — роскошно и вольготно чувствовали мы себя на природе, в тридцати километрах от города…

Первого немца в своей жизни я увидела у крестной во дворе. Это был высокий худощавый мужчина. Сколько ему было лет, сказать не берусь, лица его почти не помню, только форму. В руке немец держал ведро, полное куриных яиц. Самой крестной дома не было. Она отправилась вместе с соседкой на пасеку, чтобы собрать мед. Люди поговаривали, что ульи немцы непременно сожгут.

Так вот, вошел немец в коридор и на ломаном русском, показывая на ведро, залопотал: «Яйки, млеко». Наверное, он так давал мне понять, что я тоже должна отдать ему продукты — и яйца, и молоко... Я испугалась — лицо у немца было злое-презлое.

Куры у крестной, как и у многих ее соседей, жили на горище — над потолком хаты. Подставив лестницу, я полезла туда. Осмотрелась. Яиц в гнездах лежало штук пятнадцать. А мне так жалко стало их отдавать! Взяла часть яиц, сложила в подол платья. Спустилась вниз и отдала все, что собрала, немцу. В ответ он произнес что-то невразумительное, разобрать его слов я не сумела, сложил свою добычу в ведро и вышел.

На дворе к чужаку с лаем бросился наш пес Бобик, видимо, хотел защитить меня от немца. А тот, поставив ведро на землю, выхватил оружие и выстрелил в Бобика. Мой защитник замолк, захлебнувшись лаем, и упал. Застрелив собаку, немец забрал ведро и ушел. Я кинулась к Бобику, гладила его по голове, но он меня уже не слышал. Я плакала и пыталась разбудить друга. Так и сидела, обнимая Бобика, пока не вернулась с пасеки крестная. Вот так я и познакомилась с теми, кто нес кубанцам «новый порядок»…

В Армавире мы жили на окраине города, поселок наш назывался Кирпичный завод

№ 1. На субботниках были построены 5 кирпичных домов на 2 подъезда, остальные дома вокруг были саманными.

Родители рассказывали, что в 1933 году получила наша семья квартиру в одном из кирпичных домов. До сих пор в этой квартире живет сестра, родившаяся в 1941 году…

Рядом с нашим домом был курган — он и сейчас есть, только ниже стал. Тут же, поблизости — детсад и ясли.

Когда немцы вошли в Армавир, в детсаду они организовали свой штаб. Нас некоторое время не трогали. Когда было тепло, мы топили печи во дворе. Помню, было это в конце сентября. Бабушка Феня, затопив печь, велела мне, маленькой девчонке, следить за ней. Печи тогда топились кизяками.

Бабушка поставила на печь сковороду, она собралась печь оладьи. Вдруг видим — подъезжает к нашему дому немец. Останавливается. Оглядывается по сторонам, достает оружие и начинает стрелять по курам, которые паслись тут же, во дворе, у сарая. Уцелел только петух. Спасаясь от немца, он вбежал в сарай, спрятался в дальнем углу и сидел тихо, пока немец палил по курам во дворе.

Собрав всех подстреленных кур в мешок, немец уселся было на свой мотоцикл, но потом передумал. Он слез с него, поправил щегольские краги так, чтобы они лучше защитили руки, и схватил с печи горячую сковороду с недопеченными оладьями. Потом, снова забравшись на мотоцикл, на ломаном русском буркнул что-то вроде «Спасибо» в нашу сторону и укатил.

Опомнившись, бабушка тихо проговорила: «Ну, сиди, петушок». Это она — петуху, который спрятался в сарае. «Сиди, пока не придут наши. Тогда настоящий борщ сварим». С этого дня наш петух жил в кадушке — чтобы немцы его не заметили. Погулять его выпускали очень редко.

В январскую ночь 1943 года вошли в наш город солдаты. Встречая наших освободителей, мы плакали — все подряд, и взрослые женщины, и ребятня.

Вспомнила тогда бабушка Феня свое обещание — накормить освободителей, когда вернутся, прогнав захватчиков. И был у нас самый настоящий пир — борщ с курятиной, но почти без картошки…

 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру