«Ну, сынки, поехали… Война»

Рассказом о ветеране Великой Отечественной с «МК» поделился его земляк — ветеран журналистики

Живет в станице Новопокровской ветеран Великой Отечественной войны Алексей Трофимович Дюмин. Ему 93 года. Прошел всю войну от начала до конца. С захватчиками сражался храбро. Об этом говорят его награды: орден Красной Звезды и медали — «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Рассказом о ветеране Великой Отечественной с «МК» поделился его земляк — ветеран журналистики
Алексей Дюмин. Фото: личный архив

Жизнь не баловала Алексея. Отца он не помнит — погиб в начале 20-х голодных годов, когда ездил с братьями за солью в Батайск. По дороге домой бандиты ограбили и сбросили с поезда. Воспитывала сына мать, Фекла Николаевна. Когда Алеше исполнилось семь лет, потерял и родительницу. Ее посадили за сбор колосков на колхозном поле.
Сироту приютила тетя — Дарья Николаевна Самохвалова, хотя у нее было своих три девочки.

* * *
— Работать я начал с 7 лет, — рассказывает Алексей Трофимович. — Землю пахал. Дедушка Николай соорудил мне сиденьице, приладил его на ярмо (деревянный хомут) задней пары быков. Усаживал меня на него, привязывал, и я палкой погонял ведущую пару. Окончил три класса, начался голод. Люди мерли как мухи. Страшно было. Нас спасло то, что муж тети, дядя Ваня, работал конюхом в колхозе и приносил в карманах овес или ячмень.
В 12 лет я уехал с двумя мужчинами, завербовавшимися на работу в сельхозпредприятие под Таганрогом. Моих покровителей приняли, а меня по малолетству — нет. И стал я каждый день обивать пороги конторы. Одна женщина-бригадир сжалилась, взяла меня разносчиком воды полеводам, а по утрам я точил им тяпки. За это мне платили в день 3 рубля 15 копеек. Так работал до зимних холодов. На скопленные деньги приехал домой… Мать освободилась из тюрьмы. На работу устроиться не могла. И я, чтобы не быть ей обузой, завербовался в совхоз в Зимовниках, что в Ростовской области. Поначалу меня не хотели брать на работу. Но мир не без добрых людей. Директор Безверхов долго смотрел на меня и проговорил: 
— Внучок, мал ты, тебе бы учиться, да, видно, доля твоя такая. Иди на полив огородов.
Зимой пас скот — овец, коров.
В 1937-м вернулся в родную станицу и пошел разнорабочим в колхоз «Серп и Молот»…

* * *
Весной 1941 года послали нас, молодых парней, на строительство Тщекского водохранилища, что в Адыгее. Оттуда и в армию мобилизовали. Этот день не забуду никогда… Под вечер на полуторке приехал из Новопокровской военком, собрал всех парней призывного возраста и сказал: «Ну, сынки, поехали… Война». Я еще не подлежал призыву, однако отправился с ними. Прибыли домой. Наскоро прошли медицинскую комиссию и пешком отправились на Сальск. Добрались. На окраине города сделали привал. Привезли горячее питание. Получив порции, большая часть призывников разбрелась по лужайке, а наша группа направилась к посадке, она недалеко была… Только мы приступили к еде, как сначала услышали гул, а потом увидели летящие на нас с ревом самолеты. Шли они так низко, что были видны пилоты, а на крыльях — черные кресты. 
Развернувшись, вражеские самолеты открыли по лагерю пулеметный огонь, сбрасывали мелкие бомбы. Что тут началось — крики, стоны, плач! Ад кромешный… Я бросился под куст. Это и спасло меня. Немецкие летуны на бреющем полете гонялись за убегающими и расстреливали… Когда улетели, перед глазами открылась страшная картина: почти все, кто обедал на открытой местности, были убиты или тяжело ранены… Так я впервые познал, что такое война. Это смерть и слезы. Жутко и страшно…

* * *
Уцелевших посадили на железнодорожные платформы и повезли в сторону Сталинграда. Короткий курс молодого бойца — и на фронт, а он рядом был. Попал я в разведвзвод. Выдали нам стеганки, ватные штаны, ботинки.
Командовал взводом старший лейтенант — весь израненный, а передовую не оставлял. 
Нашей задачей было ежедневно ходить в расположение немцев на диверсионные операции да за «языками». Почти в каждой вылазке теряли своих. Причем приказ был суровый — убитых не подбирать…
Помню свою первую вылазку… Из штаба возвратился комвзвода. Построил нас перед окопом и говорит:
— Поступил приказ — разминировать мост на вражеской территории. Нужны два человека. Кто пойдет?
Стоим мы и смотрим друг на друга — умирать-то никому не хочется. Я стоял крайним во втором ряду, оттолкнув впереди стоящего, вышел.
— Ну, кто другой? — спросил взводный. 
— Я пойду! — выкрикнул сибиряк Коля Снегирев (он был круглый сирота).
Старший лейтенант проинструктировал, как вести себя при переходе нейтральной полосы и линии фронта. Подробно растолковал, как производить разминирование. Вручил плоскогубцы для резки проводов и крючки из толстой проволоки для извлечения зарядов из гнезд закладки.
Мост пролегал над степной речушкой. Был конец ноября. Стояли небольшие морозы. Вода покрылась тонким льдом, а нам необходимо было пробраться под мост. Мы вышли из трудного положения. Нашли доски, подогнали под себя, чтобы на них можно было лежать и, отталкиваясь, двигаться по льду. Доски к себе прикрепили лыком, которое надрали с молодых деревьев в ближайшей посадке. До речки добрались благополучно, а вот когда легли на лед и поползли, тут нас стали донимать осветительные ракеты. При их вспышках мы замирали, как гасли — ползли. Поставленную задачу выполнили. В часть вернулись живыми…

* * *
— Меня и еще одного парня, фамилию забыл, вызвали в штаб. «По данным воздушной разведки, во вражеском тылу у хутора Вольного скопилось много техники и тяжелых орудий. Вы должны туда сходить и подтвердить данные, проникнуть в расположение, произвести диверсионные операции, вернуться и доложить». Нас переодели в гражданскую одежду, снарядили необходимым.
 Ночью автоматчики переправили за линию фронта. Мы укрылись в кустарнике и стали наблюдать за расположением нужного объекта, а он укрывался в небольшом лесном массиве. Замечали интервал смены караула, откуда он идет, наиболее вероятные места проникновения на территорию.
Наступила глубокая ночь. Каждый из нас пошел к выбранной цели. Подойдя к лесочку, я притаился, стал поджидать часового. Он как раз шел в мою сторону. Как только поравнялся, схватил его за шею и резко ударил по голове кувалдой. Он обмяк и рухнул… Я пробрался к стоящим танкам и начал сливать бензин, прокалывать шилом скаты рядом стоящих крупнокалиберных пушек… Операция удалась, я вернулся живым и невредимым. Через несколько дней мне вручили медаль «За отвагу»…
А за дерзкую операцию, когда средь бела дня Алексей Дюмин пленил важного фашистского офицера, давшего ценные сведения, его наградили орденом Красной Звезды.

* * *
…После очередного похода в тыл врага Дюмин был ранен в обе ноги. Ехать в госпиталь отказался. Лечился в полевом лазарете.
Алексей Трофимович воевал в Белоруссии, Польше. Победу встретил в Германии…
После окончания войны строил завод в Днепропетровске. В 1947 году демобилизовался. Приехал в родную станицу и стал, как и прежде, работать в бригаде № 1 колхоза «Серп и Молот». В этом же году встретил свою любовь — красавицу Марию Николаевну Никитенко.
— Свадьбу мы не играли. Денег не было, — рассказывает Алексей Трофимович. Свой радостный, счастливый день отмечали в кругу родных. Не испортил его даже свадебный пирог, испеченный мамой по ошибке вместо подсолнечного масла на керосине. Ох и смеху было…
У счастливой четы Дюминых родились три дочери: Лена, Валя, Таня… Прожили супруги в согласии и любви более 60 лет. К сожалению, Мария Николаевна ушла из жизни.
Теперь у Алексея Трофимовича семь внуков и 14 правнуков. Он очень ими гордится.

 

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26 от 22 июня 2016

Заголовок в газете: «Ну, сынки, поехали… Война»

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру